«Глоток моей жизни…»
Глоток моей жизни,
Я знаю — отрава.
И каждый мой шаг —
Роковая ступень.
Любовь и надежда,
И гордость, и слава
В одну неживую
Сплетаются тень.
И все мои мысли —
Ребяческий лепет,
И все мои чувства,
Как пена волны, —
И муки горенья,
И радости трепет —
Великой пустыни
Миражи и сны.
1920
«Новое литературное обозрение». 1993, № 5.
Листопад
Листопадный гульный ветер.
Буреломный шум в ветвях.
Рук изломность в взмахах ветел.
Плач земли и смертный страх.
По разметанным просторам
Вздыблись клочья ковыля.
Ходит, пьян, по косогорам
Дух разбойного жилья…
Бесприютный, где ночую?
Колокольного села,
Как в метелицу глухую,
Мне не бьют колокола…
Только ветер листопадный
Ошалело бьет в набат
И, как свежей крови пятна,
Листья по ветру летят…
И крестов погостных руки
Ветер гнет во все концы,
Словно, встав, в безумной муке
Закрестились мертвецы…
<1921>. «Знамя». 1921, № 9.
«Я в небесах не вижу Бога…»
Я в небесах не вижу Бога:
Там бездна бездн, огонь и тьма;
Хаоса вечная тревога,
И мысли вечная тюрьма.
О, сколько мыслей возлегало
Туда — на высоту высот —
Хаоса тьму и огнь взрывало
И звездный измеряло ход.
Но, проникая в бесконечность,
Не видело пути конца:
За вечностью вставала вечность
Без выявления Творца.
И в необъятности безликой,
В холодной, одинокой тьме,
Металось горестно и дико,
Как в тесной и глухой тюрьме.
<22 марта> 1920
«Ни жизнь, ни смерть, ни забытье…»
Ни жизнь, ни смерть, ни забытье,
А сердце хочет жить,
Чтобы слепое бытие
Сознаньем озарить.
Все окна полдень отворил, —
Как храм светла тюрьма!
Я все глаза души открыл,
А в душу хлещет тьма.
7 мая 1921
«О, эта даль! — она обманна…»
Все жду весны давно, давно,
Но нет весны в тревожных далях.
Е.Кропивницкий
О, эта даль! — она обманна:
Ее лазурь и глубина
Как будто нам поет: «осанна!» —
Но бездна в ней отражена.
Иди на даль — она отступит,
Иди на свет — потухнет он.
Нас тьма, нас смерть, нас бездна крутит
Безумным колесом времен.
Оно — и солнце завертело,
И эти звездные миры.
И каждый миг — лишь злое дело
Жестокой и слепой игры.
Не знаю, было ли начало,
Не знаю, будет ли конец, —
Но сколько в эту бездну пало
Остановившихся сердец!
Всем неизбежное паденье,
Всех бездна бездной обняла,
И нет таких высот спасенья,
Где б удержаться жизнь могла.
15 декабря 1922
Мансарда. М., 1992.
«Из вечности зова не слышу…»
Из вечности зова не слышу:
Безмолвна небесная высь.
Но месяц восходит все выше,
Но звезды все так же зажглись.
И плачет душа: для кого же —
И месяц, и трепет огней?..
Я чувствую, как я ничтожен, —
Ничтожен, ненужен, ничей!
И гордое слово — «сознанье» —
Меня не утешит ничуть…
Иду я пустыней молчанья —
И горек, и страшен мой путь.
1923
«Новое литературное обозрение». 1993, № 5.
«Я не пойму: звезда, пустыня, море…»
Я не пойму: звезда, пустыня, море, —
Что это — разум? Бог? Обман?
На этом неразгаданном просторе
Бессмыслия блистает океан.
Кто нам сказал, что мы отображаем
Бессмертное в бессмертном бытии?
Что знаем мы, когда ещё не знаем,
Что мы? Кто мы? И для чего пришли?
Есть страшная железная преграда —
Молчание. Нам некому сказать,
Что мы идём, куда идти не надо,
И знаем то, чего не стоит знать.
1924
http://www.rvb.ru/np/publication/01text/01/01chernov.htm
«Мир необъятный и безмолвный…»
Мир необъятный и безмолвный,
Твои я слышу голоса.
Но как понять, что ропщут волны,
Поют ветра, шумят леса?
Косноязычный, нелюдимый,
Угрюм и страшен ты в ночах.
Твой блеск полночный нестерпимый,
Как страшный сон в моих глазах!
Горящий ужасом и тайной,
Кто ты, от вечности немой?
Кто ты, о, друг необычайный?
Кто ты, о, враг жестокий мой?
1924
