Стихотворения и поэмы

И забилась сюда, и делил я во мгле

С ней приют невеселый.

И когда, истомив над строками глаза,

Я тянулся к окошку, на свет из темницы, —

Она никла ко мне, и катилась слеза

На святые страницы.

Тихо плакала, тихо ласкалась ко мне,

Словно пряча крылом от какого-то рока:

«Всех их ветер унес, все в иной стороне,

Я одна... одинока...»

И в беззвучном рыданьи, в упреке без слов,

В этой жгучей слезе от незримого взора

Был последний аккорд скорбной песни веков,

И мольба о пощаде, и страх приговора...

1902

Перевод В. Жаботинского 

ПРЕД ЗАКАТОМ

 /Перевод В.Жаботинского/

Выйди, стань пред закатом на балкон, у порога,

 Обними мои плечи,

Приклони к ним головку, и побудем немного

 Без движенья и речи.

И прижмемся, блуждая отуманенным взором

 По янтарному своду;

Наши думы взовьются к лучезарным просторам

 И дадим им свободу.

И утонет далеко их полет голубиный

 И домчится куда то —

К островам золотистым, что горят, как рубины,

 В светлом море заката.

То — миры золотые, что в виденьях блистали

 Нашим грезящим взглядам;

Из-за них мы на свете чужеземцами стали,

 И все дни наши — адом...

И о них, об оазах лучезарного края,

 Как о родине милой,

Наше сердце томилось и шептали, мерцая,

 Звезды ночи унылой.

И навеки остались мы без друга и брата,

 Две фиалки в пустыне,

Два скитальца в погоне за прекрасной утратой

 На холодной чужбине.

1902

Перевод В. Жаботинского 

ПЕРЕД ЗАКАТОМ

 /Перевод М. Цетлина/

На закатное небо посмотри заревое

 Через наше оконце.

Обними мою шею, вот, прижмись головою.

 Опускается солнце.

Небо — море сиянья. Свет великий струится,

 Сплетены мы безмолвно.

Пусть летят наши души, как свободные птицы,

 В светозарные волны.

Затеряются в высях, как две быстрых голубки,

 Но в пустыне безбрежной

Острова заалеют, — и воздушны, и хрупки,

 Души спустятся нежно.

Уж не раз прозревали нетелесным мы взглядом

 Те миры без названья,

И от их созерцанья стала жизнь наша — адом,

 И удел наш — скитанья.

Словно к светлой отчизне, устремляем мы очи

 К ним с великою жаждой.

Не о них ли нам шепчет звезд торжественной ночи

 Луч мерцающий каждый?

И на них мы остались, нет ни друга, ни брата,

 Два цветка мы в пустыне,

Тщетно ищем, скитаясь, невозвратной утраты

 На холодной чужбине.

Перевод М. Цетлина  [17]

НАД БОЙНЕЙ

 /Перевод В. Жаботинского/

Небеса! Если в вас, в глубине синевы,

Еще жив старый Бог на престоле

И лишь мне он незрим, — то молитесь хоть вы

О моей окровавленной доле! [18]

У меня больше нет ни молитвы в груди,

Ни в руках моих сил, ни надежд впереди…

О, доколе, доколе, доколе?

Ищешь горло, палач? На! Свой нож приготовь,

Режь, как пса, и не думай о страхе:

Кто и что я? Сам Бог разрешил мою кровь,

В целом мире я — будто на плахе.

Брызни, кровь моя, лей, заливая поля,

Чтоб осталась навеки, навеки земля,

Как палач, в этой красной рубахе…

Если есть Высший Суд — да свершится тотчас!

Если ж я в черных муках исчезну,

И тогда он придет, слишком поздно для нас, —

То да рухнет престол его в бездну,

Да сгниет ваше небо, кровавая грязь,

И убийцы под ним да живут, веселясь

И глумясь над Десницей возмездной…

И проклятье тому, кто поет нам про месть!

Мести нет, слишком страшны страданья:

Как за детскую кровь казнь отмерить и счесть?

Сатана б не нашел воздаянья…

Пусть сочится та кровь неотмщенная в ад,

И да роет во тьме, и да точит, как яд,

Разъедая столпы мирозданья…

1903

Перевод В. Жаботинского 

О РЕЗНЕ

 /Перевод В. Брюсова/

Для меня милосердий, о небо, потребуй!

Если Бог есть в тебе и к Нему — путь по небу,

(Той стези не обрел я!)

Для меня милосердий потребуй!

Я сердцем — мертвец; от молитв отошел я;

Рука опустилась; надежды нет боле…

Доколе! доколе! доколе!

Вот — горло, палач! Подымись! Бей с размаха !

Как пес, пусть умру! У тебя есть секира.

А весь свет — наша плаха!

Мы слабы в борениях мира …

Так бей! и да брызнет тебе на рубаху

Кровь старцев и отроков, — красные реки,

И пусть не сотрется — вовеки! вовеки!

Если есть справедливость, пусть тотчас воспрянет!

А если небесная истина глянет

Когда я исчезну, —

Да рушится трон ее в бездну!

Пусть небо сгниет и в проклятии канет!

А вы, — вы, злодеи! — ликуйте, идите,

И, кровью своей упиваясь, живите!

Проклятье, — кто местью за ужасы воздал!

За кровь, за убийство младенца, — отмщений

И дьявол не создал!

Да льется она на ступени

Преисподней, до бездны, где вечные тени!

Пусть во мраке поток забушует багровый

И да сроет подгнившего мира основы!

1903

Перевод В. Брюсова  

AL HA'SCHCHITA

(О резне)

/Перевод Ф. Сологуба/

[19]

О милости, небо, проси для евреев,

Когда тебе ведомы к Богу живому пути.

Я к Богу путей не умею найти.

О, небо, молись за евреев!

Молитвы в устах моих умерли, в сердце нет воли,

Убиты надежды, бессильно упала рука...

Доколе, доколе, доколе!

Пронзи же мне горло, палач, — ты не знаешь пощады.

Убей, как собаку! В руке твоей нож,

И нас ты повсюду найдешь, —

Мы — малое, слабое стадо.

По черепу бей — невозбранны кровавые реки,

И детская кровь на одежде твоей, —

Она не сотрется вовеки, вовеки!

О, если есть правда, пусть явится ныне,

А если она воссияет потом,

Когда мы умрем,

Пусть трон ее рухнет в пустыне,

Пусть небо безмерною злобой истлеет,

А ваша, насильники, злость

Пусть вечно живет и тучнеет.

Не надо нам мщенья, не надо!

Отмщенья за муки невинных детей

Не знает и сам повелитель теней.