Пиппа проходит

Мать

Пусть он ее не встретит, мой Луиджи!

Брось преступленье, в Город не иди —

Ведь бедствия Италии раздуты —

Твой Пелико и остальные пишут

Лишь для эффекта.

Луиджи

А. и Б. зови их!

Мать

И А. и Б. — все пишут для эффекта.

Зло по природе шумно, а добро

Молчит — мы помним все его обиды,

Но ни одной из милостей; он стар,

Спокоен и едва ль не глуп. Зачем же

А. с Б. его не убивают сами?

Луиджи

Они должны учить других — меня

И следующих; если б А. был схвачен,

То я б учить не мог: свершенье легче.

Я по ночам их вижу…

Мать

Ты, Луиджи?

Ах, хочешь, я скажу, что ты такое?

Луиджи

Скажи! Ах, то, на что ты намекаешь,

Я повторяю сам себе всегда;

Порой — да и сейчас — подозреваю,

Что в голове моей не все в порядке:

Но разве знанье этого не может

Опять вернуть здоровье человеку?

Я знаю, что со мной, — и все прекрасно!

Я над собой смеюсь, когда чрез город

Иду и вижу оживленье, будто

Италия свободна, и решаю —

«Я молод и богат; к чему ж смущаться

Мне более других?» Но вот, смущаюсь!

Не это даже! — но пока гуляю,

Все пенье, все скаканье, опьяненье,

Все приключенья юности моей,

Все сны, забытые давно, пустые,

Все возвращается, чем я ни занят;

Земля со мною в перемирье, небо

Дружит со мной, и все вокруг приветно,

Цикады даже кличут: «Вот он, вот!

Прославим час его, он на пути

Для мира, он наш друг, его прославим!»

И я, в ответ на это все, спокойно

На плаху поднимусь: я отправляюсь

Сегодня, мать!

Мать

Не доверяй себе,

Как приговору, что ему ты вынес.

Луиджи

О том я знаю — чувствую, что прав!

Мать

Не доверяй таким несложным средствам

В затее этой дикой: пусть ты прав.

Как ты — такой, как ты сейчас, — исполнишь

То, для чего холодный нужен разум,

Спокойная рука? Ты не спасешься.

Луиджи

Когда б хотел спастись я, все погибло!

Смерть — лучшее из этого. Я много

Знал радостей в мои пятнадцать лет,

Чтоб оправданья ждать в дальнейшей жизни —

Так жизнь моя была богата счастьем,

Что мне пора уйти, мои ж друзья

Пусть остаются, меньше получивши.

Я во главе стола сидел и первым

Вкушал все яства — и встаю, довольный.

Бог рад, что человек так любит мир.

Я вести о земле снесу всем мертвым

И о закатах, о великих звездах,

Видавших первыми, как отливает

Пурпурная волна, что гонит солнце, —

О лунах с их горящим острым краем,

О льне застывшем, что стоит и жадно

Лазури ждет, днях мартовских, когда

Двойная радуга связала бурю;

И майских, желтых от луны, ночах —

Они ушли, но я в душе храню их!

Мать

(в сторону)

Он не пойдет!

Луиджи

Смеешься ты? И правда,

Что сладострастность, призрачность и странность

Обвили преданность мою, как будто

Она алтарь какой-нибудь старинный

В гирляндах роз, в бычачьих черепах.

Мать

Ну, скажем, ты пришел, как перейдешь ты

Его порог?

Луиджи

О, если б план был создан,

Тогда бы много было затруднений.

Все качества, что надобны для этой

Задачи, — а я их имею все —

Употребленные иначе, были б

Не нужны мне, но здесь они бесценны.

Ведь всякий знает, для чего послужит

Его достоинство, но кто узнает,

К чему его порок годится; все же

Ты помнишь, как я долго рылся в чаще,

Ища кривого ясеня?.. Бывает

Плохая ветка дивною дугой!

Представь себе, что трижды осторожный

Приходит совершить мою задачу!

Нет, нет… я платье пышное беру —

Атлас, чтоб кудри оттенить, весь белый,

Войду я важно и один… К чему же

Друзья, которые мне все испортят?

Довольно одного. Иди же прямо,

Но без ножа, за ним пришлось бы рыться;

Пройди в ворота (не шатайся даром)

Сквозь стражу — я уж пробовал все это

Здесь, в этой башне, много сотен раз, —

У встречных не расспрашивай дороги,

Но где они толпятся гуще, в двери

Входи; они тебя легко пропустят,

Никто из них не знает фаворита,

Откуда он и для чего пришел.

Входи… и на него ты без кинжала

Скорей, и он не закричит… И прочь!

Италия, Италия моя!

Свободна ты! О, мать, мне будут сниться

Они, со мной — Андреа из изгнанья,

Петр из темницы и Готье из гроба!

Мать

Ну, ты пойдешь. Но твой патриотизм

Легчайшее из качеств эгоиста!

Он любит самого себя, мир после.

Все за пределами, не посредине:

Он близорукий, ничего не видит

Вне тела своего и солнца. Ты же,

Мой маленький Луиджи, ты, послушный

Моим желаньям, любящий всегда…

Тебя ль назвать жестоким иль недобрым!

Скажи, зачем убиться.. Потом иди!

Луиджи

Ты спрашиваешь или так, смеешься?

Когда австрийцы взяли нас впервые —

О, это очень скоро объясню я…

И не войной — лукавством, так как этот

Трактат, который…

Мать

Ну?

Луиджи

(Уж прилетала

Кукушка-сплетница — весны подруга,

Апрельские выбалтывая планы!)

Ну… лучше перейти на современность:

Они… иль он, верней… я понимаю,

Но объяснить мне трудно… что же, пусть,

Пускай другие объясняют вещи,

Что научили чувствовать меня.

Мать

Иди же утром, чуть Юпитер встанет.

Я слушать не могу тебя, Луиджи!

Луиджи

«Я — утренняя яркая звезда, —

Сказал Господь, — и дам ее такому ж!»

Дар утренней звезды имею ль я,

Дар Божий?

Мать

Кьяра будет рада видеть

Юпитер этот вечером в июне.

Луиджи

Да, хорошо для тех, кто проживает

Июнь! Большие полдни, грозы — ярки

Великолепья властного июня,

Ведущего свой праздник через мир.

Да, Кьяра будет здесь.

Мать

В июне — помни,

Ты сам в июне звал ее приехать.

Луиджи

Что, этот легкий шум — не эхо?

Мать

Ветер!