399. «Как помрачнела неба глубина…»
Как помрачнела неба глубина,
листву деревьев охватило пламя…
Но не о том ли, что придет весна,
осенний сад, ты мне шумишь ветвями?
В аллеях бродит ветер-бандурист,
пройдет, цветам промолвит тихо слово…
И падает на землю желтый лист,
что оживет в листе зеленом снова.
Пусть кони с белогривыми ветрами
летят сюда сквозь далей синеву,
пусть осень и зима не за горами, —
и всё же сердцем я весну зову!
2 сентября 1961 Киев
400. «Где-то каркнул ворон мрачный…»
Где-то каркнул ворон мрачный,
мчатся тучи в вышину…
Но напомнил смех ребячий
мне далекую весну.
И увидел, как в тумане,
я в осенний мокрый час
ту весну, рассвет тот ранний,
что бывает только раз.
От завода — гомон звонкий,
и тропинкой на лугу
снова маленьким мальчонкой
я с рогаткою бегу…
2 сентября 1961 Киев
401. «Бахмутка, где твои излуки?..»
Бахмутка, где твои излуки?..
Там лишь поля — нет края им,—
где слушал я рояля звуки
и плакал под окном чужим.
И тихий пруд, и чисто поле —
как изменилось всё кругом,
где кукурузу мы пололи,
где начинали жить трудом.
И словно золотой стрелою летишь
ты, память, вдаль, туда,
где мы вечернею порою
таскали раков из пруда.
А сердце бьется в перестуках…
От тех минут всё дальше я,
где плачет от рояля звуков
в тумане молодость моя.
2 сентября 1961 Киев
402. «Солнце скрылось уже за курганы…»
Солнце скрылось уже за курганы,
что-то шепчет цветам ветерок
там, где в травах вечерних багряный
потеряла заря гребешок.
Уплывает желанное лето
на зеленом челне в небеса…
Ой, цветы, вы осенних расцветок,
запоздалого счастья краса!
Холоднее пойдут дни за днями,
отпылают рябины огнем…
Будет ветер метаться над вами,
разрыдается небо дождем.
2 сентября 1961 Киев
403. «В осенних флагах вновь лицо земное…»
В осенних флагах вновь лицо земное,
и рощи плещут, как в морях вода…
Весна моей души везде со мною,
со мной всегда.
Я жизнь люблю, пою ее одну,
чтоб мы с тобою грусти не встречали,
чтобы смотреть на осень сквозь весну,
сквозь радости земные — на печали.
Ты осенью пришла к поэту вновь
и вырвала навек из сердца жало,
чтоб расцвела в ветрах моя любовь
и песнею слеза разлуки стала.
2 сентября 1961 Киев
404. «О Красная зима, сквозь были…»
О Красная зима, сквозь были
вовек греметь громам твоим!
Мы этот день вчера творили,
как нынче завтрашний творим.
Когда, грядущего сыны,
мы шли в далекие просторы,
и в дни последней, той войны
гремели выстрелы «Авроры»,
мы гордо встали над веками,
как солнце над лицом земли…
О, нет! Они навеки с нами,
те, что навек от нас ушли!
3 сентября 1961 Киев
405. «Как радостно с утра идти под шум каштанов…»
Как радостно с утра идти под шум каштанов
по улице родной, идти и знать: вокруг
счастливый день куют в порывах неустанных,
сплоченные в одно, мильоны дружных рук.
Да, счастье трудовое мы для всех куем,
и сам ему несу я песни, словно зерна.
И знаем хорошо мы, для чего живем,
и знаем, для чего работаем упорно.
Счастливый я, как все; богатый я, как все.
В труде и в подвигах собою мы богаты
и всем, что жизнь несет в величье и красе,
что нас ведет в грядущий мир крылатый.
6 сентября 1961 Киев
406. «Эй, ты, радость жизни!.. Эй…»
Эй, ты, радость жизни!.. Эй,
цветики в долине!..
В наковальню, молот, бей,
взвейся в искрах синих.
И кузнец (он синеглаз)
крепко держит молот.
Дышит счастьем он сейчас,
потому что молод.
И душа у кузнеца
рвется в синь дорогу…
Вот идет встречать отца
сын его к порогу.
Он впервые говорит,
называет «тятей»…
Над землей напев парит,
юности крылатей.
Эй, эй, радость жизни!.. Эй,
цветики в долине!..
В наковальню, молот, бей,
взвейся в искрах синих.
5 сентября 1961 Киев
