Уж как-нибудь не в первый раз
Андрюха прибыл на Кавказ
Центральный, Центральный, Центральный.
Налево желоб снеговой,
Направо гребень ледяной
И скальный, и скальный, и скальный.
Имеет третий он разряд,
Ему чуждо, как говорят,
Бахвальство, бахвальство, бахвальство.
С Андрюхой вместе в новый мир
Приехал генерал Кушнир —
Начальство, начальство, начальство.
Андрюха хмурит черный глаз,
Здесь символ масс — противогаз,
И скоро, и скоро, и скоро
Он всю гармонию свою
Направил в нужную струю
С упора, с упора, с упора.
А кроме этого всего
Андрюха наш готовил — во! —
Заварку, заварку, заварку.
Ну а сегодня как-никак
Мы будем пить с тобой коньяк
И старку, и старку, и старку.
Зима 1960 Альплагерь «Улу-тау»
Как-то раз у стен Целинограда
Ранним утром в дождик проливной
Появилась радиобригада
На предмет участья в посевной.
Дороги длинные, края целинные,
Куда свели нас разные пути.
Без вин, без курева, житья культурного —
Зачем наврал, Янчевский, — отпусти!
По степи мы долго колбасили,
Нас загнали в дальний перегон,
А потом попарно поместили
В плюшевый колчаковский вагон.
Пути далекие, купе высокие,
Куда свели нас разные пути.
Без вин, без курева, житья культурного —
Возьми вагон, Янчевский, — отпусти!
Здесь теперь целинная столица,
Здесь течет, шумит Ишим-река.
Говорят, что местные девицы
Здесь легко клюют на Черняка.
Края далекие, поля широкие,
Куда свели нас разные пути.
Без вин, без курева, житья культурного —
Зачем забрал, Янчевский, — отпусти!
И дождавшись этого участья
Не во сне, а прямо наяву,
Трактористы ахали от счастья,
Комбайнеры падали в траву.
Края далекие, поля широкие,
Куда свели нас разные пути.
Без вин, без курева, житья культурного —
Зачем забрал, Янчевский, — отпусти!
Май — июнь 1962
Мы по полке без веревки, но с Арканом —
Но не с тем, которым ловят скакунов, —
Ковыряемся меж солнцем и туманом,
Как шпионы в гэдээровском кино.
Мы по полке без веревки, но с Арканом.
Скалолазанье рассудку вопреки.
А кругом стоят вершины-великаны,
Словно старые стоят большевики.
Мы без полки, без веревки, но с Арканом
Возвращаемся в хороший город Ош,
Ходим там по кабакам энд ресторанам,
Ну а в Оше все, что хочешь, ты найдешь.
1966
А маманя мечет баночку икорочки,
Да не всем гостям дает, а по выбору:
Этот парень, говорит, нашей Лорочки,
Агуджаву достает ей и Визберга.
Ну, тут гости все ко мне обращаются,
Будто я им Бышовец или Зыкина.
Ну а Лорка под столом все щипается,
Мол, завязывай налево позыркивать.
А я сверлю сквозь телевизор взором,
И мысль моя ясна, как бирюза:
Пора хватать подшивку «Кругозора»
И оторвись, куда глядят глаза…
1966
Иди ко мне, любовь моя,
Иди, красотка недотрога.
Теперь посмотрим — ты и я, —
Что в нас от черта, что от Бога.
Твой муж, я слышал, очень строг,
И в нашем деле он — новатор.
Он только гладит, что и смог,
Как говорится — гладиатор.
Когда в долине грянет бой,
Ты знай, что мы стоим, не ноем,
Хоть и с разбитой головой,
Но, слава Богу, не с пустою.
1966