Стихотворения

1956

РАБОТА

Велели очерк написать

О свиноферме мне.

Давно затихли голоса

Столичные в окне.

Давным-давно соседи спят,

А я еще сижу.

Про сало цифры говорят —

Я в очерк их ввожу.

Героев нужен целый ряд,

Притом передовых.

Про сало люди говорят —

Описываю их.

И поглядеть со стороны —

Работа так проста…

А между тем из глубины

Бумажного листа

Вдруг появляются черты

Печального лица.

Они светлы, они чисты,

Любимы до конца.

Лицо все ярче, все светлей,

Все явственней оно…

Я не пишу стихов о ней,

А надо бы давно!

Соседи спят. Все люди спят.

А я еще сижу.

Про сало цифры говорят —

Я в очерк их ввожу.

Я тверд. Я приучил к труду

Себя в конце концов.

За строчкой строчку я кладу

На милое лицо.

Вот исчезает лоб ее,

Словами испещрен.

А там как раз, где бровь ее,

Вписал я ряд имен.

И вот уж больше не видны

Ни очи, ни уста…

А поглядеть со стороны —

Работа так проста!

1956

ОСЕННЯЯ НОЧЬ

Блестит панель. По ярким лужам

Гуляют зябкие ветра,

Еще не время зимним стужам,

Ненастью самая пора.

Вкруг фонарей из тьмы дождинок

Завесы желтых паутин.

И дождь, стремящийся в суглинок,

Асфальт встречает на пути.

Машины, зонтики прохожих,

Реклам и окон яркий свет…

Здесь ночь сама на день похожа

И темноты в помине нет.

А между тем бывает страшен

Сырой осенний мрак земли.

Над молчаливой речкой нашей

Теперь темно, хоть глаз коли.

Там, по дороге самой торной,

На ощупь двигались бы вы.

Лишь ветер мокрый, ветер черный

Средь черной рыскает травы.

Там под сырым ночным покровом

Листва мертвеет на кустах,

Грибы растут в лесу сосновом,

И рыба бродит в омутах…

1949

СКУЧНЫМ Я СТАЛ, МОЛЧАЛИВЫМ…

Скучным я стал, молчаливым,

Умерли все слова.

Ивы, надречные ивы,

Чуть не до горла трава,

Листьев предутренний ропот,

Сгинуло все без следа.

Где мои прежние тропы,

Где ключевая вода?

Раньше, как тонкою спицей,

Солнцем пронизана глубь.

Лишь бы охота склониться,

Вот она, влага, — пригубь!

Травы цвели у истоков,

Ландыши зрели, и что ж —

Губы изрежь об осоку,

Капли воды не найдешь.

Только ведь так не бывает,

Чтоб навсегда без следа

Сгинула вдруг ключевая,

Силы подземной вода.

Где-нибудь новой дорогой

Выбьется к солнцу волна,

Смутную, злую тревогу

В сердце рождает она.

Встану на хлестком ветру я.

Выйду в поля по весне.

Бродят подспудные струи,

Трудные струи во мне.

1952

* Последний блик закатного огня *

Последний блик закатного огня

Нахлынувшая туча погасила.

«Вы любите природу?» — у меня

Восторженная спутница спросила.

Я промолчал растерянно в ответ

На тот вопрос бессмысленный и странный.

Волну спросила б: нравится иль нет

Крутой волне

Волненье океана?

1954

А ГОРЫ СВЕРКАЮТ СВОЕЙ БЕЛИЗНОЙ…

Зима разгулялась над городом южным,

По улице ветер летит ледяной.

Промозгло и мутно, туманно и вьюжно…

А горы сверкают своей белизной.

Весной исчезают метели и стужа,

Ложится на город немыслимый зной.

Листва пропылилась. Как жарко, как душно…

А горы сверкают своей белизной.

Вот юноша, полон нетронутой силы,

Ликует, не слышит земли под собой, —

Наверно, девчонка его полюбила…

А горы сверкают своей белизной.

Мужчина сквозь город бредет через силу,

Похоже, что пьяный, а может, больной.

Он отдал ей все, а она изменила…

А горы сверкают своей белизной.

По теплой воде, по ручью дождевому

Топочет мальчонка, такой озорной!

Все дальше и дальше топочет от дому…

А горы сверкают своей белизной.

1954

У МОРЯ

Разгулялся ветер на просторе,

Белопенный катится прибой.

Вот и я живу у синя моря,

Тонущего в дымке голубой.

Ни испить его, ни поглядеться,

Словно в тихий омут на лугу.

Ничего не вспомнится из детства

На его бестравном берегу.

Оттого и скучно здесь слегка мне

Над седым величием волны.

До меня, сидящего на камне,

Долетают брызги, солоны.

Ни краев, ни совести у моря!

Густо засинев доглубока,

Вот оно берется переспорить

Маленького в поле василька.

Вот оно, беснуясь и ревнуя,

Все ритмичней хлещет и сильней.

Хочет смыть тропинку полевую

Из железной памяти моей.

1955

ТА МИНУТА БЫЛА ЗОЛОТАЯ

Верно, было мне около году,

Я тогда несмышленышем был,

Под небесные синие своды

Принесла меня мать из избы.

И того опасаясь, возможно,

Чтобы сразу споткнуться не мог,

Посадила меня осторожно

И сказала: «Поползай, сынок!»

Та минута была золотая —

Окружила мальца синева,

А еще окружила густая,

Разгустая трава-мурава.

Первый путь до цветка от подола,

Что сравнится по трудности с ним?

Он пролег по земле, не по полу,

Не под крышей — под небом самим.

Все опасности белого света

Начинались на этом лугу.

Мне подсунула камень планета

На втором от рожденья шагу.

И упал, и заплакал, наверно,

И барахтался в теплой пыли…

Сколько, сколько с шагов этих первых

Поисхожено мною земли!

Мне достались в хозяйские руки

Ночи звездные, в росах утра.

Не трава, а косматые буки

Окружали меня у костра.

На тянь-шаньских глухих перевалах

Я в снегу отпечатал следы.

Заполярные реки, бывало,

Мне давали студеной воды.

Молодые ржаные колосья

Обдавали пыльцою меня,

И тревожила поздняя осень,

Листопадом тихонько звеня.

Пусть расскажут речные затоны,

И луга, и леса, и сады:

Я листа без причины не тронул

И цветка не сорвал без нужды.