«Умеет сердце быть расчетливым и злым…»
Умеет сердце быть расчетливым и злым,
Я жизни за любовь плачу стихами,
Завет от предков загорелых ханов –
Платить за жен умеренный калым
Влезает тело в шелковый халат,
Глаза раскосые упрямы и жестоки,
Отсчитываю медленные строки,
Как стих Корана молодой мулла.
Клинок отточенный плеснет над головой
Пусть врач идет, я робости не знаю.
Душа далекого разбойного Аная
Во мне веками, дикая, живет.
<1930-е?>
АЛУШТА
Белую пену взбивает прибой.
Белые чайки кричат над волной.
Белые тучи на синей волне.
Белые вазы на белой стене.
Черные пики штурмуют высь –
За кипарисом идет кипарис.
Горы над морем – уступ на уступ.
Камни от солнца тихонько поют.
Пурпуром роз зацветает земля
И отцветают цветы миндаля.
Как хорошо по взморью бродить,
Ящериц сонных на камнях будить.
Ветром соленым и вольным дышать,
Мокрые камушки пересыпать.
1941
КАЗАХСТАНСКИЙ ДНЕВНИК
«Сегодня закат, как зарево…»
Сегодня закат, как зарево,
Пол неба горит огнем.
Сегодня читаю заново
Любовь во взгляде твоем.
Как много в нем грустной нежности,
Неверия и тоски,
И веет холодной свежестью
Пожатье твоей руки.
Пусть сердце твое заковано
В железную чешую –
Влюбленная и покорная,
Я тихо тебе пою.
16 сентября 1946
«После ссоры – сладко примиренье…»
После ссоры – сладко примиренье.
Каждый день идет серьезный бой.
И, как в настоящее сраженье,
Мы выводим регулярный строй: –
Конницу капризов и чудачеств,
Танки – оскорблений и обид,
Легкие танкетки – неудачи,
Маскировку тщательных защит.
Как зенитки ловкие стреляют,
Как злословье попадает в цель,
Каждый летчик грустно помышляет
О бесславном горестном конце!
После ж долгожданного отбоя,
Отдыхая после канонад.
Мы с тобой – опять влюбленных двое,
Каждый мнит себя заслуженным героем,
И друг другу каждый снова рад!
Ночь с 7 на 8 августа 1946
ПУТЕШЕСТВИЕ В ОСОКАРОВКУ
Плывет под колесами степь,
Горячая пыль в лицо.
Холмов невысокая цепь
На горизонте кольцом.
К пространствам степным привык
Разболтанный грузовик.
Он <ездит> и ночь и день
Проселками и шоссе,
И дыма черная тень
Запуталась в колесе.
Он видел немало стран,
Пока попал в Казахстан.
Он возит баранов, хлеб,
Уголь, моторы, соль,
Развозит по всей земле
Горькую кладь неволь.
И к горю людскому привык
Разболтанный грузовик.
Июль 1945
«Надо петь, как поет киргиз…»
Надо петь, как поет киргиз,
Проезжая в степи безбрежной,
Я тебе пою – улыбнись,
Будь по-прежнему милым и нежным.
И сравненье мое оцени
Как веселую легкую шутку.
Как прекрасны в осенние дни
Эти солнечные минутки,
Что дарит нам сентябрь под конец
В годовщину любови нашей,
Хорошо, что в чужой стране
Ты меня называешь Наташей.
Это имя простое мое
На устах твоих музыкой нежной –
И душа, загораясь, поет,
И лирический ветер свежий
Наполняет всю жизнь мою,
Точно молодость снова рядом, –
Я тебе одному пою,
И любовь твоя – мне награда.
19 сентября 1946, Годовщина отъезда из Москвы.
«Безмолвна степь. И птицы не поют…»
Безмолвна степь. И птицы не поют,
От трав сухих нежней благоуханье –
Я провожаю молодость свою
В краю чужом, в краю изгнанья.
Горька земля здесь. Бледные цветы
Звенят фарфоровыми лепестками.
Под небом выгоревшим и пустым
Качается полынь и розовеют камни.
4 августа 1944
«Ну, что же, значит, так надо…»
Ну, что же, значит, так надо, –
Такой значит выпал жребий;
Не слава пришла в награду,
А мысль о насущном хлебе.
О крове над головою,
О грусти судьбы бродяжной,
О ветре осеннем протяжном,
Поющем над ночью степною…
Какие еще молитвы
Спасут от врага лихого –
Сумей петушиным словом
Себя уберечь от битвы,
От супостата злого.
6 августа 1946
