Том 1. Стихотворения 1904-1916

Стихотворение входило в черновой текст драматической поэмы «Любовь приходит страшным смерчем…» (1912). Ср. диалогические статьи 1912–1913 гг. «Учитель и ученик», «Разговор двух особ», «Разговор Олега и Казимира».

«Тело – кружева изнанка…» ^*

Впервые: НХ, XXIV, 1933.

Этот частушечный диалог входил, по всей вероятности, в первоначальный текст драматической поэмы «Любовь приходит страшным смерчем…» (1912). В окончательный текст поэмы с небольшими изменениями вошли: «Хоть и низок Севастополь…», «Дева, бойся указаний…» (часть V) и первое четверостишие «Ах, юнак молодой…» (часть IX).

«Гонимый – кем, почем я знаю?..» ^*

Впервые: Пощечина общественному вкусу, 1913, в подборке «Конь Пржевальского».

Стихотворение связано с поэмами «Песнь мне» (1911), «Любовь приходит страшным смерчем…» (1912), «Игра в аду» (1912).

«С журчанием, свистом…» ^*

Впервые: Пощечина общественному вкусу, 1913, в подборке «Конь Пржевальского», ор. № 20. Перепечатано в Изборнике, 1914, без второй строфы и с небольшой правкой в третьей. Первую редакцию см. на с. 418.

«Очи Оки…» ^*

Впервые: Пощечина общественному вкусу, 1913, в подборке «Конь Пржевальского», ор. № 17.

«Наш кочень очень озабочен…» ^*

Впервые: Мирсконца, 1912, с рисунком М. Ф. Ларионова. Перепечатано в Тэ ли лэ, 1914, с рисунком Н. И. Кульбина. Примечательно, что оба художника, вопреки обычному значению слова к очень (кочан), изображали петуха (кочета).

«Она пошла, она запела…» ^*

Печатается впервые по рукописи (частное собрание).

Стихотворение входило в первоначальный текст поэмы «Вила и леший» (1912–1913).

Сизоворонка – птица с ярким оперением, ракша.

«Сюда лиска прибегала…» ^*

Впервые: Творения, 1914.

Стихотворение входило в черновой текст поэмы «Вила и леший» (1912–1913). Печатается с исправлениями по НП, 1940, с. 437–438.

Отчет о заседании Кикапу-р-но – художественного кружка ^*

Впервые, журн. «Летучая мышь». М., 4 января 1913, № 1; перепечатано с исправлениями: Трое, 1913.

По свидетельству А. Е. Крученых, сатира направлена против московского Литературно-художественного кружка и Игоря Северянина, выступавшего там 20 декабря 1912 г.

Кикапу – модный эстрадный танец.

Хотя б скакала блошка – намек на «Блоху» М. П. Мусоргского (песенка Мефистофеля из Первой части «Фауста» И.-В.Гете).

«Гобая слышу зов, рурокий голос вещий…» ^*

Впервые: Бурлюк, 1994. Печатается по рукописи (РНБ).

Стихотворение записано среди разработок «словаря частиц» и представляет собой ранний опыт поэтического освоения нового языка, состоящего из простых односложных «частиц», которые могут существовать самостоятельно или присоединяться к обычным словам; дальнейшие разработки привели в 1915–1916 гг. к созданию «азбуки ума», а в 1919–1920 гг. – к «звездному языку». Значение некоторых «частиц» разъясняет словарик, сохранившийся в той же тетради: «му – мелочь; не – поверхность; ру – проход; бы – идеал, цель; ре – <ндп.>; же – твердое; жа – вода; ле – уход внешних сил; бу – большое; и, е – из составных частей, обратное, ио; бо – виновник, причина; то – следствие, кара, <нрзб.>; пы – рост объема; зе – будущая <нрзб.>; мы – быстрый». Ср. статьи «Ухо словесника…» (1912), «Изберем два слова…» (1912), «Воин ненаступившего царства…» (1913), «Вступительный словарик односложных слов» (1915), «Перечень. Азбука ума» (1916), «Художники мира!» (1919), а также стихотворения «Ласок…» (1916), «Пою…» (1916), «Слово о Эль» (1920) и многочисленные опыты «соединения звездного языка и обыденного».

Семеро ^*

Впервые: Дохлая луна, 1913. Написано в начале 1913 г., после выхода в свет сборника «Пощечина общественному вкусу», составленного из произведений семи авторов: Д. Бурлюка, Н. Бурлюка, А. Крученых, В. Кандинского, Б. Лившица, В. Маяковского и В. Хлебникова.

Иронически мифологизированный и архаизированный образ футуристического движения в этом стихотворении опирается на «священное» и «универсальное» число семь, к которому Хлебников настойчиво возвращался всякий раз в связи с футуризмом. Ср. в манифесте «Труба марсиан» (1916): «Нас семеро. Мы хотим меча из чистого железа юношей…», в декларации «Ляля на тигре» (1916): «Мы идем <…> как брошенная к столбу победы рукой возницы семерка лучших коней Гикса с снежными гривами и черными телами»; ср. также название несохранившейся повести «Семь крылатых» и стихотворение «Моих друзей летели сонмы…» (1916). С одной стороны, образ этот связан с шумероаккадским мифом о «Семерых» (Сибитти) – демонах, спутниках бога чумы Эрра (Нергала), вероятно, известным Хлебникову по стихотворению К.Бальмонта «Аккадийская надпись» из книги «Зовы древности» (1908). Ср. в статье начала 1913 г. «Воин ненаступившего царства…»: «Кто мы? Мы будем свирепствовать, как новая оспа, пока вы не будете похожи на нас, как две капли воды. Тогда мы исчезнем. Мы уста рока. Мы вышли из недр русского моря». С другой стороны – с рассказом Геродота («История», IV) о происхождении савроматов от брака амазонок со скифскими юношами; савроматами, или сарматами, греческие и римские историки называли собирательно все отдаленные народы, населявшие земли к северу от Черного и Каспийского морей, и это название позже переносилось на северо-восточных славян. К Геродоту восходит и название поэтического общества «Гилея» (Д. Д. Бурлюк, Н. Д. Бурлюк, Е. Г. Гуро, В. В. Каменский, А. Е. Крученых, Б. К. Лившиц, В. В. Маяковский, В. В. Хлебников), впервые заявившего о себе в третьем сб. «Союз молодежи» (март 1913). Гилея – страна скифов в нижнем течении Днепра (см.: «В Гилее (по Геродоту, Арриану и другим древним писателям реставрировал В.Гошкевич)». Херсон, 1912); в этих местах в имении графа А. А. Мордвинова Черная долина жила семья Бурлюков, у которых подолгу гостили члены «Гилеи». См. в воспоминаниях Б. Лившица «Полутораглазый стрелец», глава «Гилея»: «… не объяснить, как умудрялись мы, наряду с занятием искусством, уделять столько времени еде, спорту, охоте, любовным увлечениям, домашнему театру, спорам. Все это взаимно переслаивалось, проникало одно в другое и, круто замешанное, являлось на редкость цельным образом полнокровной жизни». Ср. стихотворение «Где прободают тополя жесть…» (1912).

Ритмико-строфическая и диалогическая структура стихотворения перекликается с шотландской народной балладой «Эдвард», переведенной А. К. Толстым (положена на музыку П. И. Чайковским).

Ирония встреч ^*

Впервые: НП, 1940.

Обращено к В. И. Дамперовой (см. с. 468). По ее воспоминаниям, последняя их встреча состоялась в Москве: «…это было в 1913 г., в период разгара футуризма. В сумерках я увидела большого человека в тулупе, с шапкой в руках, идущего навстречу. Я подумала – нищий. Это был Хлебников. – Я издали увидел Вас и снял шапку, – сказал он. Мы пошли ко мне. Он шапку положил на пол, а калоши поставил на стул рядом с собой – это от смущения. В тот раз он долго говорил о своих вычислениях, в которых предсказал и войну и революцию. Он был очень увлечен этим и даже оставил мне листок, покрытый цифрами и вычислениями. Этот листок потом где-то затерялся».