Полное собрание стихотворений

Герой Апухтина очень чувствителен к грузу времени: «Я не год пережил, а десятки годов» («На Новый год»). Но память не подвластна времени, и искусство в этом – ее главный союзник. Об этом прямо сказано в стихотворении «К поэзии»:

Одна из главных претензий Апухтина к современной жизни – он судит ее, как правило, не в социальном, а нравственном плане, – в ней недооценивается или даже опошляется высокое искусство. Пример тому – оперетта «Маленький Фауст», в которой гетевская героиня оказывалась кокоткой:

Но и надежды на нравственное возрождение связаны с искусством. Наибольшей силой воздействия из всех видов искусства обладает театр. Об этом – стихотворение «Памяти Мартынова». Искусство великого артиста способно было разбудить души, как говорил Гоголь, «задавленные корой своей земности». [43]

Но современный человек так погружен в суетные интересы дня, что даже великое искусство может возродить его душу лишь на «миг один»:

Мир театра был близок и дорог Апухтину. Об Апухтине – страстном театрале – рассказывали мемуаристы. [44] В этих воспоминаниях он предстает не только как внимательный, квалифицированный зритель, но и как человек, реагирующий на представление очень эмоционально, способный буквально разрыдаться на потрясшем его спектакле. Дружба с актерами, участие в любительских спектаклях – все это не могло не отразиться в его творчестве.

Театр – постоянная тема Апухтина, ей посвящен целый ряд его стихотворений: «В театре» («Часто, наскучив игрой бесталанною…»), «М-me Вольнис», «Мы на сцене играли с тобой…», «Мне было весело вчера на сцене шумной…», «Актеры», «В театре» («Покинутый тобой, один в толпе бездушной…»), «Публика (Во время представления Росси)». В решении этой темы Апухтин использует традиционное сравнение: жизнь есть театр. Мотив лицедейства, маски, театральной игры объединяет поэзию и прозу Апухтина. Стихотворение «Актеры» построено на уподоблении жизни театру. Но не тому театру, где, как потом скажет Блок, от «истины ходячей» всем станет «больно и светло» («Балаган»), а театру как лицедейству, когда за внешней праздничностью скрывают убогую и безнравственную суть жизни. Дело для Апухтина не только в том, что маска, игра какой-то роли – признак лицемерия, неискренности. Для писателя не менее важен другой смысл мотива: человек в маске проживает не свою, чужую жизнь.

Лирический герой Апухтина больше всего мучается одним – загадкой любви. В лирическом мире Апухтина – это главный вопрос жизни. Недаром известный критик рубежа веков А. Л. Волынский назвал свою статью об Апухтине «Певец любви». [45]

Любовь у Апухтина таинственна, стихийна и дисгармонична.

Очень часто любовь у Апухтина это – говоря тютчевским языком – «поединок роковой». Точнее, Апухтин очень подробно, психологически убедительно раскрывает отношения, которые можно назвать завершившимся поединком, потому что один из двоих (чаще «он», реже «она») оказался в роли побежденного, подчиненного, зависимого:

Апухтин охотно прослеживает развитие чувства, когда зависимость от другого человека оборачивается утратой воли, рабским подчинением. Но даже в этих мучительных и для постороннего глаза унизительных отношениях герой Апухтина может находить и находит радость. Вот удивительное по своей емкости и убедительности выражение этого чувства (на сей раз речь идет о женщине):

Может быть, самое существенное в том, что и такая любовь в мире Апухтина не может унизить человека. Любовь у него всегда – знак живой души, души, поднятой над обыденностью. В поэзии Апухтина, как позже у Блока, «только влюбленный имеет право на звание человека» («Когда вы стоите на моем пути…»). Герой Апухтина, словно чеховская Раневская, всегда «ниже любви», находится в ее власти, беззащитен перед чувством любви, и в этом необходимая мера его человечности. Ни победить, ни избыть такого чувства герой Апухтина не может: «Недуг неизлечим». Одно стихотворение его начинается словами: «Я ее победил, роковую любовь», а заканчивается так:

Это любовь-страсть, если вспомнить известную классификацию Стендаля. Чувство, которое живет как бы независимо от человека, от его воли, нравственного чувства. Такую любовь имеет в виду герой повести «Дневник Павлика Дольского», когда говорит: «Если бы действительно существовало царство любви, какое бы это было странное и жестокое царство! Какими бы законами оно управлялось, да и могут ли быть какие-нибудь законы для такой капризной царицы?»