Том 6/1. Статьи. Ученые труды. Воззвания

Весной (26 мая), наблюдая на пределе лесной растительности, на вершине Павдинского камня, как кедровки откапывали свои запасы, мы заметили кедровку, одиноко суетившуюся в камнях; она была убита и оказалась типичной тонкоклювой (macrorhynchos), зоб ее был набит исключительно мелкими паучками, тогда как в это время у местных (caryocatactes) зобы были в значительной мере набиты ядрами кедровых орехов; можно думать, что она не умела отыскивать прошлогодние запасы в земле по выросшим оттуда росткам.

В колл. находятся 3 экземпляра: 1 с гольцов Павдинского камня, 26/V, 10/VI, и 2 у Павдинского завода.

G-us Pica Briss. Р. leucoptera.

Встречается довольно часто у жилья человеческого. 21/V найдено гнездо сороки белокрылой; помещалось оно на ветвях ели. От гнезд обыкновенной сороки, которые мы встречаем в приволжских губерниях, оно отличалось грубой работой, так как построено было главным образом из толстых сучьев, и очень крупной величиной; но, впрочем, эти особенности могли зависеть от каких-либо случайных условий. Лоток был выстлан грубыми комьями глины. Птенцы были еще голые.

В колл. находятся: ♀ окрестности Павдинского завода. 28/V; juv. поскотины у Павдинского завода, 27/V.

G-us Garrulus Briss. Sp. G. brondti Eversm.

Сойка рыжеголовая встречается лишь изредка, преимущественно в борах и березняках.

В колл. ♂, долина р. Павды. 24/IX.

G-us Perisoreus Bp. Sp. P. infaustus Linn.

Кукша встречается лишь изредка. Охотнее всего держится в густых и мшистых кедровниках.

В колл. ♂, Сухогорский камень, 26/VI.

Subfam. Buboninae. G-us Glaucidium Boie. Sp. G. passerinum Linn.

Сыч-воробей был добыт в глухой кедровой тайге, у подножия Павдинского камня.

В. В. и А. В. Хлебниковы.

<1906>, 1911

Слово как таковое ^*

1. Чтоб писалось и смотрелось во мгновение ока! (Пение, плеск, пляска, разметывание неуклюжих построек, забвение разучивани<я>. В. Хлебников, А. Крученых, Е. Гуро; в живописи В. Бурлюк и О. Розанова.)

2. Чтоб писалось туго и читалось туго, неудобнее смазных сапог или грузовика в гостиной. (Множество узлов, связок и петель и заплат, занозистая поверхность, сильно шероховатая. В поэзии Д. Бурлюк, В. Маяковский, Н. Бурлюк, Б. Лившиц; в живописи <Д.> Бурлюк и К. Малевич.)

У писателей до нас инструментовка была совсем иная, например:

Здесь окраску дает бескровное пе… пе… Как картины, писанные киселем и молоком, нас не удовлетворяют и стихи, построенные на

Здоровый человек такой пищей лишь расстроит желудок. Мы дали образец иного звука и словосочетания:

(Кстати, в этом пятистишии более русского национального, чем во всей поэзии Пушкина.)

Не безголосая, томная, сливочная тянучка поэзии (пасианс)… (пастила), а грозная баячь:

До нас предъявлялись следующие требования языку: ясный, чистый, честный, звучный, приятный (нежный для слуха), выразительный (выпуклый, колоритный, сочный).

Впадая в вечно игривый тон наших критиков, можно их мнения о языке продолжить, и мы заметим, что все их требования (о, ужас!) больше приложимы к женщине как таковой, чем к языку как таковому.

В самом деле: ясная, чистая (о, конечно!), честная (гм!., гм!..), звучная, приятная, нежная (совершенно правильно!), наконец, сочная, колоритная – вы… (кто там? Входите!).

Правда, в последнее время женщину старались превратить в вечно женственное, прекрасную даму, и таким образом юбка делалась мистической (это не должно смущать непосвященных – тем более!..). Мы же думаем, что язык должен быть прежде всего языком и если уже напоминать что-нибудь, то скорее всего пилу или отравленную стрелу дикаря.

Из вышеизложенного видно, что до нас речетворцы слишком много разбирались в человеческой душе (загадке духа, страстей и чувств), но плохо знали, что душу создают баячи, а так как мы, баячи-будетляне, больше думали о слове, чем об затасканной предшественниками Психее, то она умерла в одиночестве и теперь в нашей власти создать любую новую… Захотим ли?

Нет!

Пусть уж лучше поживут словом как таковым, а не собой. Так разрешаются (без цинизма) многие роковые вопросы отцов, коим и посвящаю следующее стихотворение:

Живописцы-будетляне любят пользоваться частями тел, разрезами, а будетляне-речетворцы разрубленными словами, полусловами и их причудливыми хитрыми сочетаниями (заумный язык). Этим достигается наибольшая выразительность и этим именно отличается язык стремительной современности, уничтожившей прежний застывший язык (см. подробнее об этом в моей статье «Новые пути слова» в книге «Трое»). Этот выразительный прием чужд и непонятен выцветшей литературе до нас, а равно и напудренным эгопшютистам (см. «Мезонин поэзии»).

Любят трудиться бездарности и ученики (трудолюбивый медведь Брюсов, пять раз переписывавший и полировавший свои романы Толстой, Гоголь, Тургенев), это же относится и к читателю.

Речетворцы должны бы писать на своих книгах: прочитав, разорви!

А. Крученых и В. Хлебников

1913

Слово как таковое ^*

В 1908 году готовился «Садок Судей» I: часть произведений попала в него, а часть в «Студию Импрессионистов». В обоих сборниках В. Хлебников, Бурлюки, С. Мясоедов и др. наметили новый путь искусства: слово развивалось как таковое.

Отныне произведение могло состоять из одного слова и лишь умелым изменением его достигалась полнота и выразительность художественного образа. Но выразительность иная – художественное произведение и принималось и критиковалось (по крайней мере это предчувствовалось) только как слово.

Произведение искусства – искусство слова.

Отсюда само собой вытекало изгнание тенденциозности, литературщины всякого рода из художественных произведений.