Том 2. Стихотворения 1832-1841

…Я до сих пор не дозналась, Лермонтова ли эта эпиграмма или нет».

Этот же экспромт напечатан в московском издании «Листок» (№ 16, 24 февраля 1831 г.), где он приписан «молодому человеку Николаю Максимовичу».

Опубликовано в газете «День» (1863, № 42) в статье Г. Головачева «Университетские воспоминания». По рассказу Г. Головачева, учившегося в Московском университете вместе с Лермонтовым, стихи, из которых он приводит эти строки, ходили между студентами после увольнения Лермонтова из университета.

Опубликовано в Соч. под ред. Висковатова (т. I, 1889, стр. 360) со следующим примечанием: «Несомненно лермонтовским является следующее, находящееся в материалах г. Хохрякова, стихотворение, полученное им от С. А. Раевского. К какому году оно относится, нельзя определить — вероятно ко второй половине 30-х годов».

Печатается по книге «Для избранных. Стихотворения Варвары Анненковой» (М., 1844, стр. 193–195), где опубликовано впервые. Под заглавием помета В. Н. Анненковой: «Начало Лерм<онтова> — до знака — конец мой». Стихи Анненковой выделены в настоящем издании петитом.

Датируется 1837 годом — см. ниже.

Баллада посвящена родственнице Лермонтова, Александре Михайловне Верещагиной, с которой он был особенно дружен, и представляет собой пародию на балладу Жуковского «Смальгольмский барон» («Иванова ночь»: «До рассвета поднявшись, коня оседлал»).

В 1837 году А. М. Верещагина вышла замуж за вюртембергского министра иностранных дел, барона Гюгеля, по фамилии которого и получила название баллада.

Анненкова Варвара Николаевна (1795–1866) — поэтесса, хорошая знакомая бабушки Лермонтова.

Печатается по воспоминаниям Толычевой: «Исторические рассказы, анекдоты и мелочи» («Русский архив», 1877, кн. 1, № 2, стр. 263), где было опубликовано впервые.

Записано со слов декабриста Валерьяна Михайловича Голицына (1803–1859), сосланного на Кавказ и встречавшегося там в 1837 г. с Лермонтовым. Толычева рассказывает, что на одном вечере, когда Лермонтов жил на Кавказе, приятели поджидали поэта, но он не пришел, а прислал записку, в которой было написано это стихотворение.

По форме является пародией на «Черную шаль» Пушкина.

Четырнадцать следующих экспромтов: «Очарователен кавказский наш Монако», «В игре, как лев, силен», «Милый Глебов», «Скинь бешмет свой, друг Мартыш», «Смело в пире жизни надо», «Велик князь Ксандр», «Наш князь Василь», «Он прав, наш друг Мартыш», «Слишком месяц у Мерлини», «Он метил в умники, попался в дураки», «Зачем, о счастии мечтая», «Мои друзья вчерашние — враги», «Им жизнь нужна моя», «Ну, вот теперь у вас» печатаются по «Ист. вестнику» (1892, т. 47, № № 2 и 3, стр. 431, 442–444, 454–455, 705–706, 713, 718, статья П. К. Мартьянова «Последние дни жизни поэта М. Ю. Лермонтова»), где опубликованы впервые.

«Очарователен кавказский наш Монако» (стр. 249). Мартьянов, будучи в 1870 году в Пятигорске, собирал материалы, связанные с Лермонтовым. Он сообщает, что этот экспромт, записанный им со слов поручика Куликовского, произнесен был Лермонтовым на одной из пирушек во время последнего пребывания поэта в Пятигорске. В экспромте дана характеристика этого курортного городка.

«В игре, как лев, силен» (стр. 249), «Милый Глебов» (стр. 249), «Скинь бешмет свой» (стр. 249), «Смело в пире жизни надо» (стр. 249). Мартьянов рассказывает, что эти четыре экспромта импровизированы Лермонтовым в один из июньских вечеров 1841 года в Пятигорске, в доме В. И. Чиляева, в котором жил Михаил Юрьевич вместе со своим родственником и другом А. А. Столыпиным. В этот вечер Лермонтов играл в карты с Л. С. Пушкиным, к которому и относится первый экспромт.

Тогда же, после проигрыша нескольких ставок Л. С. Пушкину, Лермонтов подошел к Глебову, сидевшему в кабинете в раздумье, и произнес экспромт: «Милый Глебов», а Мартынову, жаловавшемуся на жару и носившему летом бешмет, адресовал экспромт: «Скинь бешмет свой, друг Мартыш». К князю же С. В. Трубецкому, который в этот вечер вел разговор о «пире жизни», поэт адресовал четвертый экспромт: «Смело в пире жизни надо».

Михаил Павлович Глебов (1818–1847), к которому относится второй экспромт («Милый Глебов»), впоследствии секундант Мартынова на дуэли его с Лермонтовым — лейб-гвардии конного полка корнет; с ним Лермонтов участвовал в бою при Валерике. В рукописном журнале военных действий генерала Галафеева (ИРЛИ, оп. 3, № 32, л. 26 об.) указывается, что 11 июля 1840 года, в битве при Валерике, в числе отличившихся был корнет Глебов, который ранен при этом в правое плечо.

Надя — Надежда Петровна Верзилина, за которой ухаживал Глебов (см. примечание к экспромту «Надежда Петровна, отчего так неровно», стр. 377).

Мартыш — Николай Соломонович Мартынов (1815–1875), убийца Лермонтова. Поэт был знаком с ним еще со времени совместного учения в юнкерской школе. В 1841 году, выйдя в отставку, Мартынов приехал в Пятигорск, поселился в одном доме с Глебовым и часто встречался с Лермонтовым. Поэт, постоянно вышучивал франтовство Мартынова, носившего всегда длинный кинжал за поясом и кавказский бешмет, называл его «Мартыш», «Montagnard au grand poignard» («Горец с большим кинжалом». — Франц.), и рисовал на него карикатуры.

«Велик князь Ксандр» (стр. 249) и «Наш князь Василь» (стр. 250). Оба экспромта направлены против князя Александра Иларионовича Васильчикова (1818–1881), который летом 1841 года находился в Пятигорске и поселился в доме Чиляева, рядом с домом, в котором жил Лермонтов. Васильчиков и Глебов были секундантами на дуэли Лермонтова с Мартыновым.

В статье «Несколько слов о кончине М. Ю. Лермонтова и о дуэли его с Н. С. Мартыновым» («Русск. архив», 1872, № 1, стр. 205–213) Васильчиков пытался принизить образ великого русского поэта и оправдать его убийцу — Мартынова.

«Он прав! Наш друг Мартыш не Соломон» (стр. 250). Экспромт относятся к Н. С. Мартынову (см. примечание к экспромту «Скинь бешмет свой», стр. 374).

«Слишком месяц у Мерлини» (стр. 250). Экспромт записан В. И. Чиляевым со слов М. П. Глебова. Адресован вдове генерала С. Д. Мерлини — Екатерине Ивановне Мерлини. На основании новейших документальных данных установлено, что в доме Е. И. Мерлини собирались наиболее отъявленные враги поэта, а сама она была тайным агентом III отделения и играла предательскую роль по отношению к Лермонтову в последние дни его жизни («Лит. наследство», № 45–46, «M. Ю. Лермонтов», 2, стр. 481).

В экспромте упоминается княгиня Эристова и П. В. Волков («верный паладин»). «Шотландка» или «Каррас» — немецкая колония в семи верстах от Пятигорска. В этой колонии находился ресторан Рокше.

«Он метил в умники, попался в дураки» (стр. 251). Мартьянов (со слов В. И. Чиляева) сообщает, что Лермонтов, прежде чем написать этот экспромт, рассказал М. И. Верзилиной о том, как один калужский помещик привез в Пятигорск трех своих дочерей с намерением выдать их замуж за кавказских офицеров, но, не найдя им женихов, уехал обратно к себе в имение.

«Зачем, о счастии мечтая» (стр. 251). Экспромт обращен к падчерице П. С. Верзилина — Эмилии Александровне Клингенберг (впоследствии по мужу Шап-Гирей; см. примечание к экспромту «За девицей Emilie», стр. 376).

«Мои друзья вчерашние — враги» (стр. 251) и «Им жизнь нужна моя» (стр. 251). Эти два экспромта были произнесены Лермонтовым за несколько дней до дуэли. Мартьянов (со слов В. И. Чиляева) пишет, что утром 12 июля 1841 года Лермонтов и А. А. Столыпин явились к пятигорскому коменданту полковнику Ильяшенкову с просьбой продлить им курс лечения серными минеральными водами. Ильяшенков, после официального разговора, советовал Лермонтову быстрее уезжать из Пятигорска, так как у него, Лермонтова, появилось много врагов, которые еще недавно считались его друзьями. Лермонтов на это ответил ему первым экспромтом: «Мои друзья вчерашние — враги». На заявление Ильяшенкова о том, что Лермонтова могут убить, поэт ответил вторым экспромтом: «Им жизнь нужна моя».