Сборник стихов (СИ)

Он встретил нас изгнаньем и бедою, Заботами и горькой нищетой. Мы долго шли заснеженной тропою, Все лучшее оставив за собой.

Ведь наши руки некогда держали Бумагу, книгу, кисть или перо,Теперь они грубели, замерзали, Работали пилой иль топором,

И если голод - тощая старуха Глядит на нас из темного угла, То замирают все вопросы духа И разумом овладевает мгла.

И все-таки - в том гордости и силы Есть для меня источник до концаТепло и человечность сохранили Больные и усталые сердца.

Вот я смотрю на зелень нашей елки, Ее простой, бесхитростный наряд: В наивных блестках темные иголки Частицу древней мудрости хранят.

Она древней, чем свадьба или тризна, Ее начало где-то там - в веках: В ней символ победительницы - жизни, Не умирающей в снегах.

Поздней она - легендою одета: Звон колокольный, праздничен и чист, Твердил, бывало, что когда-то где-то Явился в мир Великий Оптимист.

Его судьба безрадостна, конечно, Повсюду лучших проливалась кровь; Всегда на крест вздымали человечность И вечно воскрешали вновь.

Пускай погиб он, не достигнув цели, Как многие, гоним и одинок, И все-таки в ветвях старинной ели Рождественский сияет огонек...

Невольное простите отступленье. ПоНты любят праздные слова. Не лучше ли без долгих размышлений В печь подложить смолистые дрова

И выпьем вместе под чужую вьюгу За все, что сердце радует теплом: За красоту, за музыку, за друга, За наш далекий, наш чудесный дом.

За всех, как мы, тропою одинокой Бредущих вдаль в просторах снеговых; За всех своих любимых и далеких, Потерянных, погибших и живых;

За встречу после горя и разлуки, За верность в годы мрака и труда, За радостно протянутые руки, Нашедшие друг друга навсегда,

Друзья мои! Под канонаду века, Под топот смерти, пляшущей в крови, Я с вами пью - за сердце человека, Хранящее бессмертие любви!

31/12-1942 г. Кама.

x x x

Вот все, что сердцем в Нти дни Я здесь люблю на свете: Давно погасшие огни Прошедшего столетья;

В остывших навсегда сердцах Когда-то живший трепет; Саг без начала и конца Невнятный, древний лепет.

Люблю бегущую к холмам Пустынную дорогу; Неведомый для чувства храм Ненайденному Богу;

Люблю мечты бродячий свет В бесцельности скитаний. Люблю страну, которой нет Среди земных названий.

Люблю полет и крики птиц В полях уединенных, Призыв улыбок, взглядов, лиц, Здесь в мире нерожденных.

И тех еще, кто в Нти дни Беспомощны, как дети, Кому еще горят огни Прошедшего столетья.

1944 г.

x x x

Где-то струятся кровавые реки. Где-то горят города. Как беззащитна ты, жизнь человека, В страшные Нти года.

Кто-то томится в неволе голодной. Кто-то не в силах идти. -Вспомним, друзья, о равнинах холодных, О безотрадном пути.

Вспомним того, кто под грохот обломков, В вихрь огневого дождя Нес свою жизнь, чтоб купить для потомков Славу страны и вождя.

...К жизни готовился долгие годы Чьей-то заботой храним. Книги любил, и мечты, и природу, Кем-то был страстно любим.

Мыслью, быть может, стремился надменной В тайну светил или числ; Думал, что в жизнь его, волей вселенной, Вложен космический смысл.

Жизнь! Ей не будет в веках повторенья. Жизнь! Это нужно решить: В чем ее дело и в чем назначенье? Как ее нужно прожить?

Полно, товарищ, не думай, не надо: Краткий кончается сон. Вспышкой огня и разрывом снаряда Будет вопрос разрешен.

Вот он проходит по снежной дороге, Справа и слева - штыки. Дуло винтовки недвижно и строго Стынет у правой руки.

Кто-то командует властно и скоро. Кто-то бормочет: герой. Гул самолета, гуденье мотора, Смерти пронзительный вой...

Кем-то ты признан для смерти пригодным В длинном подсчете голов. Жизнью своей ты оплатишь сегодня Много значительных слов.

Родина, слава, величье народа,... Есть для чего умирать! ...Жалость? Когда-то, в далекие годы, Знала далекая мать...

Может быть, нить Нтой жизни короткой Можно иначе сплести? Может быть - поле...Вагон и решетка... Поезд на дальнем пути...

Кто-то сказал о величии века Кто-то шепнул: Нто враг. Что тут особого? -Жизнь человека? Что она стоит? Пустяк.

Вот он уходит в безвестные дали. Справа и слева - штыки. Лагери, тюрьмы, засовы из стали, Долгие годы тоски...

Кем-то ты признан для жизни негодным В длинном подсчете голов. Жизнью своей ты оплатишь сегодня Много значительных слов.

Ненависть, власть, справедливость народа. Есть для чего убивать! ...Жалость? Когда-то, в далекие годы, Знала далекая мать...

Где-то струятся кровавые реки. Где-то горят города. Вспомним про жалкую жизнь человека В наши большие года.

Кто-то замучен в неволе голодной. Кто-то не в силах идти. -Вспомним, друзья, о равнинах холодных, О безнадежном пути.

1944 г.

x x x

Мой предок был, конечно, славный воин. Широкоплечий, хмуро глядя вниз, Ни замка, ни герба он не был удостоен, Но "стойкость" был его девиз.

Платя свой долг, надменный и суровый, Он меч и жизнь бездумно продавал, Но сюзерену, другу или слову Он никогда не изменял.

И вижу я: среди одетых славой И в сталь закованных фигур, Родился иногда смиренный и лукавый И слабый сердцем трубадур.

В бесцельности путей без доблести блуждая, Мечтою он любил неясный идеал, И изменяя всем, горя и остывая, Ему душой не изменял.

И в лад сердцам их, бившимся когда-то, В сердцах потомков спорит без конца С тяжелой верностью наемного солдата Изменчивость бродячего певца.

Он шепчет мне:"В дали и без названья "Они горят, прекрасного огни. "Гляди на них в минуту колебанья "И им одним душой не измени."

1944 г.

Она неповторима. (Неоконченные стихи)

Я говорю не о кровавых реках, Не о снежинках вьюги мировой, Но об отдельной жизни человека, Всегда одной - везде одной.

И не числом средь цифр неисчислимых Ей быть должно, не пешкой для игрыС ней умирает мир, для нас незримый, С ней угасают звездные миры.

Бесчисленны в грядущем поколенья, Бесчисленны грядущие года, Но нет для Нтой жизни повторенья, Но Нтих глаз не будет никогда.

Ты, убивающий спокойно и бесстрастно, Что можешь знать об Нтой жизни ты? Быть может, в ней был замысел прекрасный, Созданье творческой мечты.

Не тронь ее - она неповторима! Быть может, в ней бессмертной мысли свет, Миллионы лет мучительно творимой На сотне неудавшихся планет...