2018.Лирика двадцати строк (СИ)

В морозном утре есть и прелесть,

Здоровый воздух без проблем.

И жить на свете - это смелость,

И не всегда нам друг - дисплей.

В морозных чувствах, отношениях

Нет лишних жалоб, чувств, поэм,

Возможны средние свершения,

И все без страсти и проблем.

1998

***

На столе гвоздики. На столе гвоздики.

Два стола стояли, а они на стыке.

Что еще случилось? Ничего и все же.

Я Вас не забыла. Вы с другими схожи.

На границе чувства, на границе веры,

мы еще похоже знаем чувствам меру.

Вы любовь излили в лепестках цветочных,

а любовь земная более порочна.

Снег летит сурово, резкий и колючий,

что так бестолково все гвоздики мучит?

Если откровенно, все прошло, исчезло.

Лепестки гвоздики нам не бесполезны.

Ведь они продлили нежности мгновенья,

а потом, наверно, много дней забвения.

И оно настало. Вы с другими ныне.

Ни цветов, ни взглядов. Настроение стынет.

Что такое стало и с тобой, и с этим?

Мы свою усладу лепестками метим.

А теперь, когда мы далеко, далече,

без гвоздик на стыке будет много легче.

1998

***

Сверкала елка. Праздник. Дед Мороз.

Вращались в ритме медленно поэты.

Их вдохновение в танце стоит роз,

И песни чувств, возможно, не все спеты.

Прикосновение в танце нежных рук

Осталось очень ласковым мгновеньем.

А руки замыкали чувства круг,

И родилось прекрасное волнение.

Оно бежало нежно по рукам,

Оно спускалось сквозь одежду к коже.

Из рук и тел. Что им одежды грамм?

Ведь танец в Новый год такой пригожий!

А за окном - московская зима,

И ветер раздувает занавески.

Приятно руки чувствовать, весьма.

На елке все игрушки, как подвески.

Но все уходит быстро и без драм.

Вот были рядом, а теперь отдельно.

А за окном - зима живет вне рам.

И танца новь совсем не беспредельна.

1998

***

Контур веток темно-синий

В утреннем убранстве,

Снег не виден, но вид зимний,

Ветреность в пространстве.

Новый год идет, колышет

Ветви своенравно.

Где-то мой любимый дышит,

Для меня он главный.

Ветер ветви пред рассветом

Медленно качает.

Я люблю Вас беззаветно.

Он один - дичает.

Он не ветер, он мужчина,

Он не подойдет вам,

И любовь здесь не причина,

Хоть ревнив, как Мавр, к нам.

Небо, небо за ветвями

Медленно светлеет,

А мужчина, а мужчина.

Не меня он греет.

1997

***

Температура близкая к нулю,

Удерживает жемчуг на деревьях.

А я, любимый, взгляд лишь Ваш ловлю,

Удерживая Вас в сердечных звеньях.

Переболей, забудь, остановись!

И негодуй, но мысленно и томно,

Ведь ты опять проходишь чувства высь,

Замкнись в себе безоблачно и скромно.

Замкнись в себе, оставь мирскую суть,

Мечты все усмири без промедления,

И вновь красивой и спокойной будь,

И отойдет безумное затмение.

Забудь мечты. Реальность рядом, здесь,

Тебе ее мечтами не осилить,

И заново все чувства свои взвесь,

И оцени потребности, и силы.

Я Вам нужна как воздух, как вода,

А без меня - все чувства Ваши сохнут.

И все же Вы довольны не всегда.

Температура выше - жемчуг мокнет.

1997

***

Не спугни удачу - птицу счастья,

Лучик от надежды удержи,

Прояви к другим свое участие

И мороз весною придержи.

Ласково и зримо светит солнце,

От тепла любви оно теплей,

Ничего, что дремлют наши кольца,

Но любовь ты трепетно излей.

Ведь весна! Лучи с небес лихие!

Солнце, небо, море, синева.

И забудь деньки свои плохие.

Где-то тихо плещется Нева.

Где-то Волга вздрогнет и проснется,

Где-то Обь чуть-чуть подтает бровь,

А на юге Дон быстрей проснется

Взбудоражит сердце и любовь.

Не была я: на Оби и Доне,

Волгу знаю чаще из окна,

Из окна проездом, из вагона,

Лишь Нева знакома мне одна.

1997

***

Как хорошо, когда свобода в мыслях!

Как хорошо, что рядом нет мужчин!

Мне хорошо! Возьму иные выси!

И для тоски не вижу я причин.

Мне надоело на тебя сердиться,

мне надоела женская тоска!

Тебе, быть может, надоело бриться.

И лучший выход - выход без броска.

Ты видишь небо светло - голубое,

тепло весны гуляет по стране,

естественно желание слепое

любить тебя не только по весне.

А ты один, и это так нелепо,

а я одна, и это чепуха,

еще мы можем обойтись без хлеба,

но без тебя - любовь совсем глуха.

В такие дни, когда весна в загуле,

когда осины почки проросли,

быть хочется от возраста в отгуле,

до старости еще не доросли!

8 апреля 1997

***

Опустошенность. Важное решение

я приняла. И хода нет назад,

и на щеках покалывание, жжение.

Подарен дом, оставлен лишь фасад.

Эх, люди, люди, годы и свершения!

Уходят люди часто в мир иной,

и им прощают массу огорчений,

не многое им ставится виной.

Просторы неба трепетно строптивы,

и перемен в природе весь набор,

и бегали мы в юности ретиво,

и хвостики скакали на пробор.

А вот теперь мы ходим, но не быстро,

спешим идти, немного подбежав,

течет без нас не свергнутая Истра,

идем спокойно, губы лишь зажав.

Или кто как, я чаще в лес ходила.

Наследство проплывает мимо нас.

Другие дети сделают удила,

а бабушкам для жизни - это шанс.

8 апреля 1997

***

По небу облако плывет

В пространстве голубом,

оно дождливым прослывет,

тараня небо лбом.

Весна. Снег тает на ветру,

тот выдувает зло.

Тихонько я слезу сотру,

и в сердце отлегло.

А облака плывут, плывут

куда-то в вышине,

кого-то слабого зовут,

кого-то бьют во сне.

Я только в след им погляжу,

ведь часто невдомек,

что счастье там наворожу,

где грустный есть итог:

где лицемерие, где ложь,

где суета - сует.

Чужие беды не тревожь,

и уходи от бед.

1997

***