Новые стихотворения

Name: Новые стихотворения
Author: Рильке Райнер Мария--

На нашем литературном портале можно бесплатно читать книгу Новые стихотворения, Рильке Райнер Мария-- . Жанр: Поэзия. Онлайн библиотека дает возможность прочитать весь текст и даже без регистрации и СМС подтверждения на нашем литературном портале bazaknig.info.

Жанр: Поэзия и драматургия / Поэзия

Название: Новые стихотворения

Автор: Рильке Райнер Мария

Дата добавления: 16 январь 2020

Количество просмотров: 331

Читать онлайн

Новые стихотворения читать книгу онлайн

Новые стихотворения - читать бесплатно онлайн , автор Рильке Райнер Мария

Это первое издание Райнера Марии Рильке (1875-1926) в столь большом объеме в русском переводе.

Основной корпус книги переведен Константином Петровичем Богатыревым (1925-1976), который не увидел книгу вышедшей из печати: в начале мая 1976 г. он был смертельно ранен в подъезде собственного дома. Ни одна из версий этого убийства в ходе неторопливого следствия не была ни подтверждена, ни опровергнута.

Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала

ВПЕРЕД

Перейти на страницу:

Элегия

Марине Цветаевой-Эфрон

О растворенье в мирах, Марина, падучие звезды!

Мы ничего не умножим, куда б ни упали, какой бы

новой звездой! В мирозданье давно уж подсчитан итог.

Но и уменьшить не может уход наш священную цифру:

вспыхни, пади, — все равно ты вернешься в начало начал.

Стало быть, всё — лишь игра, повторенье, вращенье по кругу,

лишь суета, безымянность, бездомность, мираж?

Волны, Марина, мы море! Звезды, Марина, мы небо!

Тысячу раз мы земля, мы весна, Марина, мы песня,

радостный льющийся звон жаворонка в вышине.

Мы начинаем, как он, — осанной, — но темная тяжесть

голос наш клонит к земле и в плач обращает наш гимн.

Плач… Разве гимну не младший он брат, — но склоненный?

Боги земли — они тоже хотят наших гимнов, Марина.

Боги, как дети, невинны и любят, когда мы их хвалим.

Нежность, Марина, раздарим себя в похвалах.

Что назовем мы своим? Прикоснемся дрожащей рукою

к хрупкому горлу цветка. Мне пришлось это видеть на Ниле.

Как спускаются ангелы и отмечают крестами двери невинных,

так и мы — прикасаемся только к вещам: вот эту не троньте.

Ах, как мы слабы, Марина, отрешены — даже в самых

чистых движеньях души. Прикоснуться, пометить — не больше.

Но этот робкий порыв, когда одному из нас станет

невмоготу, когда он возжаждет деянья, —

жест этот мстит за себя — он смертелен. И всем нам известна

эта смертельная сила: ее сокровенность и нежность,

и неземной ее дар — наделять нас, смертных, бессмертьем.

Небытие… Припомни, Марина, как часто

воля слепая влекла нас сквозь ледяное преддверье

новых рождений… Влекла — нас? Влекла воплощенное зренье,

взгляд из-под тысячи век. Всего человечьего рода

сердце, что вложено в нас. И как перелетные птицы,

слепо тянулись мы к дальней невидимой цели.

Только нельзя, Марина, влюбленным так много

знать о крушеньях. Влюбленных неведенье — свято.

Пусть их надгробья умнеют, и вспоминают под темной

сенью рыдающих крон, и разбираются в прошлом.

Рушатся только их склепы; они же гибки, как лозы:

их даже сильно согнуть значит сделать роскошный венок.

Легкие лозы на майском ветру! Неподвластны

истине горького «Вечно», в которой живешь ты и дышишь.

(Как я тебя понимаю, о женский цветок на том же

неопалимом кусте! Как хочу раствориться в дыханье

ветра ночного и с ним долететь до тебя!)

Исстари боги внушали нам — все вполовину!

Мы ж налились дополна, как полумесяца рог.

Но и когда на ущербе, когда на исходе, —

цельность сберечь нашу может лишь он — одинокий,

гордый и горестный путь над бессонной землею.

(А. Карельский)

* * *

Ни разума, ни чувственного жара

мы не отвергнем; оба эти дара

умножим мы, творцы живых легенд.

Кто избран в этом споре плоти с духом,

начертит знак, хранимый чутким слухом:

легка рука, отточен инструмент.

Малейшее так зорко подмечая,

избранники следят, как часовая

чуть дрогнет стрелка, — и поймут намек!

Они движеньем век ответить в силах

порханию лимонниц легкокрылых

и чувствовать, что чувствует цветок.

Они ранимы, как и все созданья,

но им дано (в величии избранья!)

безмерной мощи выдержать напор.

Пусть слабые оплакивают кары,

им внятны ритмов грозные удары.

Душа их тверже, чем твердыни гор.

Они стоят: пастух на горном кряже

стоит, как бы дремотствуя на страже,

но подойти — почуешь зоркий взгляд.

Как книга звезд ему всегда пророчит,

так им безмолвный рост открыться хочет,

светила, ночь и тайный звездопад.

В глубоком сне не прекращая бдений,

из бытия, рыданий и видений

они творят… И вот — поэт сражен,

и жизнь, и смерть коленопреклоненно

он славит, и наклон его колена

являет миру царственный закон.

(Г. Ратгауз)

ИЗ ФРАНЦУЗСКИХ СТИХОТВОРЕНИЙ

Возвышенное нас разводит с нами.

Несем тепло прощальное в руке,

а что-то поравнялось с небесами

и там — накоротке.

С искусством запредельное свиданье —

как ласковей разлуку назовем?

И музыка… предвестье расставанья:

от прежних нас всё глаз не отведем.

(Б. Дубин)

* * *

Если бы света явленье

нам возвращало сполна

землю, — но разве не тенью

с нами она сращена?

Что по неволе и дрожи

с нами роднится? в обход —

к телу стороннему — льнет?

Что же нам тени дороже?

Бережно свет путевой

перемешает с листвой,

скрыв до поры луговину,

и с новизной лучевой

даст пообвыкнуться сыну.

(Б. Дубин)

ПИСЬМА К МОЛОДОМУ ПОЭТУ

Париж, 17 февраля 1903 года.

Милостивый государь,

Ваше письмо я получил лишь недавно. Я хочу поблагодарить Вас за Ваше большое и трогательное доверие. Вряд ли я могу сделать больше: я не могу говорить о том, что такое Ваши стихи; мне слишком чуждо всякое критическое намерение. Слова критики могут менее всего затронуть творение искусства: и критика всегда сводится к более или менее счастливым недоразумениям. Не все вещи так ясны и выразимы, как нам обычно стараются внушить; многие события невыразимы, они совершаются в той области, куда еще никогда не вступало ни одно слово, и всего невыразимее — творения искусства, загадочные существа, чья жизнь рядом с нашей, временной жизнью длится вечно.