* Я не сумела голос твой забыть, *
Я не сумела голос твой забыть,
и не смогла зависимость расторгнуть.
Стоят деревья в думе вековой,
и Вечности их достигают корни.
Стоят и ждут… Да нет, что им до нас!
Воздвигнем мы или разрушим снова…
Как облако, реальности Пегас
промчал, на память обронив подкову.
Что сказки сбудутся, давно не жду,
в воспоминаньях тоже мало проку…
Как к смыслу незабытому, иду
к тебе — сквозь дней проблемы и тревоги.
* «Оставь!» — тогда тебе я не сказала, *
«Оставь!» — тогда тебе я не сказала,
когда зима нам на стекле усталом
волшебные цветы нарисовала.
Никто у ней прощения не просит,
когда весной тепло тот сад уносит.
Я без тебя день встретить не могла,
и время всё до капельки — твое,
любовь, земное солнышко мое.
И я отныне лишь тобой жила.
Как без тебя зима по сердцу бьет!
После тоски и боли безнадежной
двух черных, тяжких, одиноких лет
вернулся из разлуки ты ко мне.
Не знаю, счастье снова ли возможно?
Но в жизнь мою вернулся смысл и свет.
Николай Шамрай
(с украинского)
* Открытые подмостки мира *
Открытые подмостки мира,
и поднят занавес, как стяг.
Идет дрянной спекткль жизни,
в кровавых ранах да в цветах.
Седой от боли, неумелый,
я в этот хохот, плач и вой
крест изувеченного тела
влачу дорогою людской.
* Тебя обидел я невольно. *
Тебя обидел я невольно.
Морозом обожгла беда.
Молчишь и всхлипываешь больно,
как речка в смертной власти льда.
И нет теперь мне искупленья —
на дно, как камень, тянет грех,
когда связал нечистый крылья
ребенку-ангелу во мне.
Слепой — глаза забиты тьмою.
И плахою земля молчит,
и над моею головою
кривой топор луны горит.
* Не нищий я, чтобы с сумой души *
Не нищий я, чтобы с сумой души
бродить под окнами глаз твоих
и просить любви, как подаяния.
Я люблю тебя. Чего иного ждешь?
* Мгновенья солнечные чары — *
Мгновенья солнечные чары —
когда твой нежный смех утих,
и веки сон-трава смежает
под водопадом кос твоих.
Спят весла рук. Струятся косы.
И в золотом молчаньи слов
мечтаний челн тебя уносит
от предзакатных берегов.
* Нет правды? Правда есть и будет, *
Нет правды? Правда есть и будет,
и не развеется, как дым.
Глаза ей только выкололи люди,
чтоб не колола глаз другим.
* Лишь неубитая надежда *
Лишь неубитая надежда
меня ведет сквозь боль и страх.
Как рану, зарубцует душу
слеза, застывшая в глазах.
И в мире злом, что стрелы точит
на мой неосторожный век,
светаю снегом яснооким —
мерцает и не тает снег.
* Пиши, родная, мне, *
Пиши, родная, мне,
когда деревня сонная,
и как фонарь, подсолнух
пускай горит в окне.
Любимая, пиши,
что яблони налиты,
что дождь секретный шифр
тебе стучит открыто.
Любимая, пиши —
в деревне много свадеб,
уже, наверно, аист
для деток сумку сшил.
Пиши, родная, мне
о том, что ночи ясны,
что кони на заре
целуются в полях.
Пиши, родная, мне —
не полегло ли поле?
Там лето на стерне
босые ноги колет.
Пиши, пиши, пиши…
А коль слова устанут —
кленовые листки
письмом осенним станут.
Nika Turbina
* * *
Deszcz, noc, rozbite okno.
I odłamki szkła
wbili się w powietrze,
jak liście, nie zatrzymane wiatrem.
Raptem — dzwon…
Tak samo
urywa się człowiecze życie.
* * *
Moje życie jest brulion,
na ktorym
wszystkie litery to gwiazdozbiory.
Policzone zawczasne dla mnie
czarne dni.
Moje życie jest brulion.
Moje nadzieji i boli
się zostaję na nim,
jak urwany wystrzalem krzyk.
Do mamy
Mi tak brakuje twojego ciepła,
jak umierającemu ptakowi powietrza.
Mi brakuje trwożnego dreszczu twojich warg,
kiedy samotno i tęskno mnie…
Mi brakuje usmiechu w twojich oczach —
ty płaczesz, mamo…
Czemy w życiu taki czarny ból?
Pewno, ponieważ ty sama?