V. «Я русскую литературу до тонкости изучил…»
Я русскую литературу до тонкости изучил,
И сам к творчеству склонность имею большую;
Жаль, что Гиляровский безвременно почил,
А Брюсов за контр-революцию сослан в Шую.
Из русских после Надсона, Вы – лучший поэт,
Остальными, по правде сказать, я недоволен…
Желаю успехов!.. Пушкину привет!..
Я слышал, что он серьезно болен.
Парагвай. Ассунсион.
VI. «Безумно Вас люблю, поэт мой черноокий…»
Безумно Вас люблю, поэт мой черноокий,
И подражая Вам, пишу стихи сама;
Пришлите карточку, не будьте так жестоки,
Но с надписью в стихах, не то сойду с ума.
Мне мама говорит: «Поэзия опасна,
Не будешь ею сыт, она лишь портит кровь…»
Но это – ерунда! У Вас она прекрасна,
Вот только бы чуть-чуть побольше про любовь!..
Венесуела. Каракас.
VII. «Я страдал от подагры сорок восемь лет…»
Я страдал от подагры сорок восемь лет, —
Мне восемьдесят семь, проживаю в Чили,
Но творенья твои, вдохновенный поэт,
Меня окончательно излечили.
Я окреп, недовольство исчезло как дым,
По ночам мне только хорошее снится,
Вообще чувствую себя молодым
И на этих днях собираюсь жениться!..
Чили. Сант-Яго.
VIII. «Соперник, примите с острова Кубы…»
Соперник, примите с острова Кубы,
Крепкое пожатье и поцелуй в губы.
Я чту Вас не как поэта-имажиниста,
А как величайшего в Европе шахматиста.
Меня не касается бряцанье на лире,
Я очень опасаюсь за первенство в мире.
Впрочем не в моем характере бросаться словами,
Разобью Алехина – сражусь с Вами!..
Х. Р. Капабланка-и-Граупера
О. Куба. Гаванна.
IX. «Вы бесспорно талантливы – это не лесть…»
Вы бесспорно талантливы – это не лесть,
Это каждому интеллигентному человеку видно,
Но один недостаток у Вас все-таки есть,
И по-моему это чрезвычайно обидно.
В сей торжественный день пожелаю я Вам
Не идти по пути безусловно вредному
Ради Бога, прислушайтесь к моим словам: —
Не подражайте больше Демьяну Бедному!..
Перу. Лима.
1923
«Я руки за голову заложил…»
Я руки за голову заложил,
Я вытянул измученное тело,
И кровь по руслам воспаленных жил
Полууспоительно хрустела.
Пусть страсть в изнеможенье истекла
И пресыщенье – нежности преграда,
Но память из граненого стекла
Просвечиваться радугою рада.
Я прекословя сердцу снизошел
К сухим губам прохладой ороситься,
И в темноте мне выдан был за шелк
Простой лоскут заношенного ситца.
И вот душа чего-то лишена,
И суживаются зрачки, и строже
Звенит в ушах и в мыслях тишина
Меж приторными приступами дрожи.
1924 г. 12 февраля. Вторник.
Москва
Поэма о дне моего сорокалетия («В тот день, когда мне минет сорок лет…»)
И о последующей моей героической жизни и смерти
I
В тот день, когда мне минет сорок лет
Рассматривая жизнь свою под лупой,
Я улыбнусь как пиковый валет
Найдя жену тщеславною и глупой.
Любовницу бездарной и тупой,
С манерами и взглядами солдата,
Знакомых надоедливой толпой
И молодость загубленной… Тогда-то
Забравшись в трюм, без паспорта, через
Атлантику, от скуки изнывая,
Я поплыву на Буэнос-Айрес,
Чтобы попасть в столицу Парагвая.
II
С полгода пробродив по городам
И чувствуя себя слегка усталым,
Посватаюсь к какой-нибудь мадам
Почтенных лет с приличным капиталом.
Когда ж апоплексический удар
Ее сразит в кафе Ассунсиона,
Я получу по завещанью в дар
Публичный дом под видом пансиона.
И не смущаясь из-за пустяков, —
Стыд не огонь, не прожигает кожу, —
За счет сластолюбивых стариков
Я собственные блага приумножу.
Но далее к доходам охладев,
Как подобает истому герою,
Я распущу любвеобильных дев
И фешенебельный притон закрою.
III
Слоняясь то с заплатами по швам,
То самым элегантным и душистым,
Я вдруг смотря по обстоятельствам
Примкну иль к анархистам иль к фашистам.
И буду после пламенных речей,
Во имя справедливости и мщенья,
Взрывать дворцы, калечить богачей
И убивать министров без смущенья.
Иль может быть как раз наоборот,
В пример и поучение для прочих
Расстреливать из окон и ворот
Процессии и митинги рабочих.
