Численник
На нашем литературном портале можно бесплатно читать книгу Численник, Кучкина Ольга Андреевна-- . Жанр: Поэзия. Онлайн библиотека дает возможность прочитать весь текст и даже без регистрации и СМС подтверждения на нашем литературном портале bazaknig.info.
Название: Численник
Автор: Кучкина Ольга Андреевна
Дата добавления: 16 январь 2020
Количество просмотров: 187
Численник читать книгу онлайн
Численник - читать бесплатно онлайн , автор Кучкина Ольга Андреевна
«Численник» – четвертая поэтическая книга известнейшего журналиста «Комсомольской правды», прозаика, сценариста и драматурга Ольги Кучкиной. В сборник вошли новые стихи нового тысячелетия, избранное из трех предыдущих книг («Сообщающий сосуд», «Итальянская бабочка», «Високосный век») и маленький роман в стихах «В деревянном доме». «Обаятельный и оригинальный поэт», «обнаженное сердце, странный мир», «непредсказуемые стихи» – так отзываются о поэзии Ольги Кучкиной лучшие поэты России.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Перейти на страницу:
«Отголоски, перелески…»
Отголоски, перелески,
переклички, перепляски,
переглядки, пересмешки,
перегрузки, перебежки,
переплеты, переделки,
перехваты, перестрелки,
недороды, недостачи,
как проклятье, неудачи —
вот пейзаж моей отчизны.
И с какого переляку
мной любим он так подробно?
И еще о родине
Избавление от бесплодия
и прерывание беременности —
в одном флаконе.
Искажение плодородия
и нежелание умеренности —
как вор в законе.
Возвышение самоуверенности
и унижение благородия —
как шут на троне.
Исполненная по доверенности
фальшивая мелодия —
в последнем патроне.
«Бедные мысли, как козы, распрыгались в разные стороны…»
Бедные мысли, как козы, распрыгались в разные стороны,
ночи фонарь фиолетовый метит безвременье суток,
а над зелеными глупыми козами черные вороны —
так задержался, зажился на свете дурной промежуток.
Стаей и стадом уставился рядом, как в зеркало клятое,
социум злой, между тварным итогом и замыслом среднее,
и никакими, себе же на горе, неверными клятвами
не отслоить своего от чужого во время последнее.
Подлая новость, злой умысел или насилие
делают ватным житье и ненужными замыслы,
и обесцвечены пылью земною глаза темно-синие,
память о счастье уходит то ль в водоросли, то ль в заросли.
Розовым ухом от смятой подушки наутро спросонок
музыки отсвет поймать, как шум моря из раковины,
и возвратиться к тому, что ты есть человечий ребенок,
в желтое небо уткнуться глазами заплаканными.
«Молодые волки, молодые…»
Молодые волки, молодые,
рвут пространство жизни, рвут кусками,
выгрыз, выкусил волчара, выел
острыми, без жалости, резцами…
В этом месте, в этом самом месте
о подножье низкий голос бился
и взлетал высокий в поднебесье,
существуя, стало быть, и мысля,
мысля о тебе, тебя, тобою,
выводя в иное измеренье.
Волчий аппетит – само собою,
звук, и свет, и мысль – само, отдельно.
Клавишных вопросы и ответы,
мнение альтов, сомненье скрипок —
род составленной нездешней сметы,
алгебра с гармонией на выкуп.
Но Акела старый, но Акела,
вымысел, сюжет, молва из мифов,
выдумка, пока не околела,
раны зализав, – прошу на выход!
«Перепутье перепутало следы…»
Перепутье перепутало следы,
бездорожье обездвижило шаги,
от усилья на плечах как утюги,
от бессилья до насилья – шаг беды.
«Грезы Шумана пела старуха…»
Грезы Шумана пела старуха
на тропинке лесной старику,
он протягивал ухо для слуха,
как коняга свой рот – к сахарку.
Голос тоненький, старческий, мелкий
в майском воздухе страстно дрожал.
След восторга старинной отделки
по лицу старика пробежал.
Никакая шальная угроза
песней песнь оборвать не могла.
В эту душу вливалась глюкоза,
та – любовью сгорала дотла.
«Все, что у нас происходит на даче, походит на пьесу…»
Все, что у нас происходит на даче, походит на пьесу:
жарко, по комнатам бродят ленивые тени,
долго за чаем сидим, смотрим старую прессу,
крошки от хлеба и пряников сыплем себе на колени.
Где моя книжка?.. Не сходишь ли в сад за малиной?..
Тот идиот в сериале… Ах, бабушка, браво!..
Шутки и смех, кто-то с кислой, скучающей миной…
Тысяча лет на исходе. Э, крыша поехала, право!
Ставим цветные шары, биллиардные замерли лузы,
сонный зрачок наливается юным азартом,
исподволь вяжутся свежие узы и музы,
узел из прежних слабеет – отчетливо видно по картам.
Милая, в кудрях медвяных, лукавую рожицу строя,
всех обожая на почве и почву на том обретая:
Чехова я не люблю, притворяться не стоит…
И из гнезда недворянского в высь вылетает. Без стаи.
«Приехал художник красивый…»
Приехал художник красивый
и все, что увидел в окно,
рукою нанес терпеливой
на маленькое полотно.
Дивуясь пейзажу, как диву,
и веруя в полный успех,
дабы отразить перспективу,
домишки засунул наверх,
внизу набросал загородку,
две-три вертикальных черты,
и красным добавил обводку
и черным негусто – кусты.
Где были стволы вековые —
он линии серым провел.
Лежали снега восковые —
белилами вымазал ствол.
Где дом находился кирпичный —
оранжевым вышло пятно,
окошко на нем и наличник —
зеленым пятном заодно.
И в домик второй, что пониже,
меж белых и серых берез,
как в стекла, горящие рыжим,
фамилии буквы занес.
Из пятен, и черт, и набросков
лик родины милой вставал —
художник, мой друг, Косаговский,
любовью свой холст грунтовал.
Перейти на страницу:
