Февраль 1902 (1907)
У дверей
Я один шепчу заклятья,
Двери глухо заперты.
Смутно чуятся объятья,
В голове – Твои цветы.
Неизведанные шумы
За дверями чужды мне,
И пленительные думы —
Наяву, а не во сне.
Наяву шепчу заклятья, —
Наяву со мною Ты.
Долгожданные объятья —
Не обманы, не мечты.
Февраль 1902 (1916)
«Всю зиму мы плакали, бедные…»
Всю зиму мы плакали, бедные.
Весна отворила двери.
Мы вышли – грустные, бледные,
На сердце – боль и потери.
И шли навстречу томлению,
Полны предчувствий нестройных
И было нам дуновение
Весенних струй беспокойных.
В порыве ветра летучего —
Мечта иль воспоминание
Чего-то смутного, чего-то жгучего
Не этой весны дыхание.
Февраль 1902 (Январь 1916)
«Там сумерки невнятно трепетали…»
Там сумерки невнятно трепетали,
Таинственно сменяя день пустой.
Кто, проходя, души моей скрижали
Заполонил упорною мечтой?
Кто, проходя, тревожно кинул взоры
На этот смутно отходящий день?
Там, в глубинах, – мечты и мысли скоры
Здесь, на земле, – как сон, и свет и тень
Но я пойму и всё мечтой объемлю,
Отброшу сны, увижу наяву,
Кто тронул здесь одну со мною землю,
За ним в вечерний сумрак уплыву
Февраль 1902 (1912)
«Мы странствовали с Ним по городам…»
Мы странствовали с Ним по городам.
Из окон люди сонные смотрели.
Я шел вперед; а позади – Он Сам,
Всёпроникающий и близкий к цели.
Боялся я моих невольных сил,
Он направлял мой шаг завороженный.
Порой прохожий близко проходил
И тайно вздрагивал, смущенный...
Нас видели по черным городам,
И, сонные, доверчиво смотрели:
Я шел вперед; но позади – Он Сам,
Подобный мне. Но – близкий к цели.
Февраль 1902 (1912)
«Успокоительны, и чудны…»
Успокоительны, и чудны,
И странной тайной повиты
Для нашей жизни многотрудной
Его великие мечты.
Туманы призрачные сладки —
В них отражен Великий Свет,
И все суровые загадки
Находят дерзостный ответ —
В одном луче, туман разбившем,
В одной надежде золотой,
В горячем сердце – победившем
И хлад, и сумрак гробовой.
6 марта 1902
«Гадай и жди. Среди полночи…»
Гадай и жди. Среди полночи
В твоем окошке, милый друг,
Зажгутся дерзостные очи,
Послышится условный стук.
И мимо, задувая свечи,
Как некий Дух, закрыв лицо,
С надеждой невозможной встречи
Пройдет на милое крыльцо.
15 марта 1902
«Жизнь медленная шла, как старая гадалка…»
Жизнь медленная шла, как старая гадалка,
Таинственно шепча забытые слова.
Вздыхал о чем-то я, чего-то было жалко,
Какою-то мечтой горела голова.
Остановись на перекрестке, в поле,
Я наблюдал зубчатые леса.
Но даже здесь, под игом чуждой воли,
Казалось, тяжки были небеса.
И вспомнил я сокрытые причины
Плененья дум, плененья юных сил.
А там, вдали – зубчатые вершины
День отходящий томно золотил...
Весна, весна! Скажи, чего мне жалко?
Какой мечтой пылает голова?
Таинственно, как старая гадалка,
Мне шепчет жизнь забытые слова.
16 марта 1902 (1913)
«Ты не пленишь. Не жди меня…»
Ты не пленишь. Не жди меня,
Я не вернусь туда,
Откуда в утро злого дня
Ушла моя звезда.
Я для другой храню лучи
Моих великих сил.
Ты не пленишь меня в ночи.
Тебя я не любил.
Я за звездой – тебе чужой,
Я холоден с тобой.
В земле родной огонь живой
Храню я для другой.
16 марта 1902
«Мы шли заветною тропою…»
Мы шли заветною тропою
Сегодня ночью в светлом сне,
Ты в покрывало голубое
Закуталась, клонясь ко мне.
И, наяву не знавший ласки,
Всегда томившийся от ран,
В неизреченной, сонной сказке
Я обнимал твой милый стан.
Как бесконечны были складки
Твоей одежды голубой...
И в сердце больше нет загадки
Да, Ты и наяву – со мной.
22 марта 1902 (20 февраля 1915)
«Травы спят красивые…»
Травы спят красивые,
Полные росы.
В небе – тайно лживые
Лунные красы.
Этих трав дыхания
Нам обманный сон.
Я в твои мечтания
Страстно погружен.
Верится и чудится:
Мы – в согласном сне,
Всё, что хочешь, сбудется
Наклонись ко мне.
Обними – и встретимся,
Спрячемся в траве,
А потом засветимся
В лунной синеве.
