2018.Лирика двадцати строк (СИ)

Снег все идет, укрывая, скрывая и это.

Бело-зеленые волны могучих лесов,

Все принимают холодные снежные стаи,

Здесь не до шуток. На стенах любви - бег весов,

Снег прибывает. Цветенье под снегом не тает.

2002

***

Блаженство первых теплых дней,

Блаженство женщин в притяжение,

Сквозь лес безлиственный видней,

Одежда чувствует скольжение.

Тепло и свет, и небосклон,

И блузка мило - нараспашку,

От ветра ветви шлют поклон,

И гладят волосы, рубашку.

И мир открыт, и ослеплен

Своим теплом благополучным.

Седой, могучий, старый клен,

Еще чуть-чуть и станет лучшим.

А вот пока простор и все,

На парне - небо голубое,

Король, валет и с дамой - сет.

Как глубоко вздыхает поле.

Тепло их душ, тепло лучей,

На перекрестке сожаления.

Как вздох пропущенных мячей,

И без надежды обольщения.

2002

***

Сиреневый каскад ступенчатой воды

Я вижу каждый день вдали на побережье.

Сквозь лупу из пруда смотрю, а где там ты?

Но с каждым днем, увы, тебя я вижу реже.

А, где взять микроскоп, чтоб различить тебя

Среди других людей на неком побережье?

Сквозь облака потерь ищу тебя любя,

Смотрю сквозь микроскоп, слеза глаза мне режет.

Я в лупу из пруда просматриваю дно,

Быть может, это там я что-то потеряла.

Не вижу ничего, лишь солнышко одно,

Да лодку на песке, а в ней и я застряла.

Иду вокруг пруда, лежит он словно жук,

Смотрю на небеса и местные просторы.

В бинокль ты смотрел, как в воду я вхожу,

Но мы вдруг разошлись - житейские раздоры.

И вот, беру очки, смотрю на монитор.

Каскад, пруд за стеной, я их, увы, не вижу.

Съесть бублик, он, как, тор. Все. Камера. Мотор.

А где-то вдалеке Останкинская вышка.

2002

***

На берегу, покрытым смогом,

Я вижу древности черты.

Вот частокол, который смог бы

Огородить от горя рты.

А там повыше колокольня,

Домов, размытые следы.

Их можно обойти невольно,

А вот лежат холсты, холсты.

Их отбелили просто солнцем,

Но юбки женщин все мокры,

Они мочили их у донца.

И вот в руках у них багры.

Мужчины, сети, дети, бредни,

На них холстина, вид рубах.

И лапти среди них не редки,

Вот кто-то в колокол вдруг: Бах.

Собака бродит в подворотне,

И на завалинках платки.

Старушки в них, платки не портят,

А сапоги еще редки.

2002

***

В вишневом шелке играет солнце,

в вишневых искрах ты солнцу рад,

В томатном соке немного соли,

Словесным спорам, как солнцу - рад.

Рука змеею ласкает шею

и отпускает совсем легко.

Глаза смеются, уста немеют,

И все сверкает вокруг него.

И мощно плечи слегка кружатся,

Рука находит их дальний край.

Томление лечит и мы прижаты.

Тела и коды, касания - рай.

Он заблудился в вишневом шелке

и окунулся во тьму ночей.

В душе гордился, рассветом желтым,

Что был любимый, что был он чей.

Вода струится по мышцам тела,

Сверкает волос, весь словно шелк.

И все проходит, и все забылось,

И только двери лишь тихо щелк.

2002

***

Сжимаются мышцы от грустных мелодий,

Сжимается что-то в душе от тоски,

А все потому, что вся жизнь из пародий,

И что-то противно стучится в виски.

А то холодильник клокочет угрюмо,

Компрессор устал и ему невдомек,

Зачем надо бегать по внутренним трюмам,

Лет 20 - работал, а этот год нет.

Устал холодильник, трясется противно,

Грохочет, щекочет, но холод идет.

И шум отдается во мне песней дивной,

Что больше не хочет он делать свой лед.

Купили другой. Его мне подарили,

Он очень большой, в нем застыла вода,

Но ручку его через день уж отбили,

Такая случилась вдруг с ним ерунда.

В нем камеры две, есть мороз или холод,

Конечно, спасибо, с таким хорошо,

А ручку совсем оторвали, стал молод.

Так что мне сказать. Он стал гладким еще.

24 мая 2002

***

Сияет белый воротник,

Он с небольшой каймой,

Как белый к алому привык...

Сказал, что стиль сей мой.

Глаза, с прозрачной бирюзой,

Судьбой отмеченной,

А брови: молния с грозой,

Характер - женщины.

Еще что? Губ простой излом,

Грустнее некуда,

Они встречаются со злом,

А молвить некому.

И нос, как нос, слегка похож.

Ноздря с ноздрей идет.

Он рисовал не первый год,

Как будто мазал йод.

А волос, волос! Как кошма!

Как будто бы парик.

Художник Бог, художник Маг,

Хотя давно старик.

16 июля 2002

***

Момент инерции исчез,

Душа упала, раздвоилась,

Из тьмы возник какой-то крест,

И поднялся над тиной ила.

Взошла заря, разогнала

Всю эту дикую картину.

Она одна, она мала,

И день настал, где солнце дену?

Оно светило из-за туч,

Оно вонзалось во все окна,

Оно не знало диких круч,

Оно всегда на крышах доков.

А где-то к вечеру луна

Упала светом с полным ликом

На потемневшие луга,

Где тени трав качались дико.

И сон окутал как туман,

И темнота, и грусть манили

В еще один ночной обман,

Вдруг лампа, вздрогнув, засветила.

2002

***

Я думала все, напишу я в Канаду,

Должны быть еще мужики.

Теперь знаю точно, так делать не надо,

У нас тоже есть ямщики.

И вот я столкнулась с прекрасным брюнетом,

Название книги с него.

С ним пальцы сомкнулись, как будто букеты,

Мы с ним разбежались легко.

А надо бы было вцепиться в ладони,

И взять, увезти за собой.

А мы испугались, теперь - он не тронет,

А в чувствах коварный прибой.

Мужчина он разный: и белый, и красный.

Он, словно маяк на пути.

Не верю с ним в счастье. О чем мы? О разном.

Друг другу... Нам лучше уйти.

Не гоним друг к другу. И нет телефона.

И возраст. И разность. Отбой.