Весна или серая осень?
Березы и липы дрожат.
Над мокрыми шапками сосен
Тоскливо вороны кружат.
Продрогли кресты и ограды,
Могилы, кусты и пески,
И тускло желтеют лампады,
Как вечной тоски маяки.
Кочующий ветер сметает
С кустарников влажную пыль.
Отчаянье в сердце вонзает
Холодный железный костыль…
Упасть на могильные плиты,
Не видеть, не знать и не ждать,
Под небом навеки закрытым
Глубоко уснуть и не встать….
<1910>
1
Ольховая роща дрожит у морского обрыва,
Свежеющий ветер порывисто треплет листву,
Со дна долетают размерные всплески и взрывы,
И серый туман безнадежно закрыл синеву.
Пары, как виденья, роятся, клубятся и тают,
Сквозь влажную дымку маячит безбрежная даль,
Далекие волны с невидимым небом сливают
Раздолье и холод в жемчужно поющую сталь.
А здесь, на вершине, где крупная пыль водяная
Осыпала старые камни, поблекшие травы и мхи, —
Поднялся лиловый репейник, и эта улыбка цветная
Нежнее тумана и дробного шума ольхи…
2
Гнется тростник и какая-то серая травка,
Треплются ивы по ветру – туда и сюда,
Путник далекий мелькает в песках, как булавка,
Полузарытые бревна лижет морская вода.
Небо огромно, и тучи волнисты и сложны,
Море шумит, и не счесть белопенных валов.
Ветер метет шелестящий песок бездорожный,
Мерно за дюнами пенье сосновых стволов.
Я как песчинка пред этим безбрежным простором,
Небо и море огромны, дики и мертвы, —
К тесным стволам прижимаюсь растерянным
взором
И наклоняюсь к неясному шуму травы.
3
Ветер борется с плащом
И дыханье обрывает.
Ветер режущим бичом
Черный воздух рассекает.
В небе жутко и темно.
Звезды ежатся и стынут.
Пляска волн раскрыла дно,
Но сейчас другие хлынут.
Трепыхаются кусты —
Захлебнулись в вихре диком.
Из бездонной пустоты
Веет вечным и великим.
Разметались космы туч
И бегут клочками к югу.
На закате робкий луч
Холодеет от испуга.
Волны рвутся и гремят,
Закипают тусклой пеной,
И опять за рядом ряд
Налетает свежей сменой.
Только лампа маяка
Разгорается далеко,
Как усталая тоска,
Как задумчивое око.
4
Еле льющаяся зыбь вяло плещется у пляжа.
Из огромных облаков тихо лепятся миражи.
Словно жемчуг в молоке, море мягко, море чисто,
Только полосы сквозят теплотою аметиста.
Солнце низко у воды за завесой сизой тучи
Шлет вишневый страстный цвет,
тускло-матовый, но жгучий.
Мокрый палевый песок зашуршит, блеснет водою,
И опять сырая нить убегает за волною.
Горизонт спокойно тих, словно сдержанная
нежность,
Гаснут тени парусов, уплывающих
в безбрежность, —
Это тучи и вода с каждым мигом всё чудесней
Чуть баюкают закат колыбельной сонной песней…
5
Видно, север стосковался
По горячим южным краскам —
Не узнать сегодня моря, не узнать сегодня волн…
Зной над морем разметался,
И под солнечною лаской
Весь залив до горизонта синевой прозрачной полн.
На песке краснеют ивы,
Греют листья, греют прутья,
И песок такой горячий, золотистый, молодой!
В небе облачные нивы
На безбрежном перепутье
Собрались и янтарятся над широкою водой.
<1910>
На синем фоне зимнего стекла
В пустой гостиной тоненькая шведка
Склонилась над работой у стола,
Как тихая наказанная детка.
Суровый холст от алых снегирей
И палевых снопов – так странно мягко-нежен.
Морозный ветер дует из дверей,
Простор за стеклами однообразно-снежен.
Зловеще-холодно растет седая мгла.
Немые сосны даль околдовали.
О снегири, где милая весна?..
Из длинных пальцев падает игла,
Глаза за скалы робко убежали.
Кружатся хлопья. Ветер. Тишина.
Декабрь 1910 или начало 1911
Кавантсари
