«Любви не знаю…»
Любви не знаю,
Увы!
И не страдаю,
Как вы!
Сбор винограда
Сбор веселый винограда.
Все увенчаны цветами,
Девы, юноши толпами
Собрались под сенью сада.
Говор, песни, смех, веселье,
Гроздий полные корзины,
Свежей юности похмелье,
Тихий рокот мандолины.
Птиц веселых щебетанье…
Первый молодости трепет
И любви неясный лепет,
Счастья, радости, страданья…
«Пускай осмеян я толпою…»
Пускай осмеян я толпою,
Пусть презирает меня свет,
Пускай глумятся надо мною,
Но всё же буду я поэт –
Поэт и сердцем и душою.
И с непреклонной головою
Пойду среди всех этих бед.
Мне дела нет до мнений света –
Пустой бессмысленной толпы.
Ей песни не понять поэта,
Ей не понять его мечты.
Н. Давыдову («Благословенно будет небо!..»)
Благословенно будет небо!
В тебе увидел нынче я
Жреца поэзии и Феба
И вдохновенного певца.
Так подадим друг другу руки,
Одной дорогою пойдем,
И вместе подлость и пороки
Громить сатирою начнем.
Певец любви! Певец балета,
Тебя иная служба ждет.
Она достойней для поэта,
Она ко славе поведет.
Вперед! Решайся же скорее,
Союз навеки заключим.
На бой отважней и смелее
С тобою вместе полетим!
Н. Давыдову («Я чувств своих тебе, писатель…»)
Я чувств своих тебе, писатель,
Сказать словами не могу,
Пусть наградит тебя Создатель,
Я ж от души благодарю.
«Тихо всё. Стоят чинары…»
Тихо всё. Стоят чинары.
В надвигающейся мгле
Зажигаются Стожары
В поднебесной вышине.
На вершине Чатыр-Дага
Солнца луч еще горит,
А внизу на дне оврага
Ручеек во мгле журчит.
Море тихо, и волною
Ветерок не шелохнет.
Из аула под горою
Говор смешанный идет.
Сафо
(стоит в отчаянии на скале на берегу моря и ломает руки).
«Зачем, о, боги, ниспослали
Вы мне несчастный этот дар?
Пусть лучше б на земле меня не знали,
Чем этот вечно тлеющий пожар,
Который уж со дня рожденья
В душе моей невидимо царит.
Душа моя во время песнопенья
Из мира тесного летит.
Но я прикована судьбою,
Цепями жизни к сей земле.
О, боги! Сжальтесь надо мною!
Возьмите дар непрошеный себе!
(После длинной паузы.)
Меня задушит этот жар,
А дух летит к воротам рая.
Прости, прости, несчастный дар!
Прости, прости, страна родная.
Теперь прощайте, радость, горе!
Наступит мир мне и покой».
(Бросается со скалы в море.)
И Ионическое море
Сомкнулось над ее главой…
К Л. Л<ями>ной («Воспоминаньем вдохновленный…»)
Воспоминаньем вдохновленный
О делах минувших лет,
Аполлоном пробужденный,
Шлю тебе я свой привет.
Отчего, не знаю, право,
Вспоминаются всё мне
Наши игры и забавы
Ах! вернутся ли оне?
Это время миновалось,
Не воротится опять.
Нам теперь с тобой осталось
О прошедшем вспоминать.
Как туман перед рассветом
От лучей зари редеет,
Точно так же у поэта
Всё прожитое бледнеет.
Но теперь воспоминанья
Невозвратного былого
В бледно-розовом сияньи
Предо мной проходят снова.
И прошедшего картины
Вновь я вижу пред собою:
Вон Матвейкова долины,
Где гуляли мы с тобою,
Вон и пруд, и парк широкий,
Вон зеленые леса,
А за ними бег далекий
Направляет свой река.
Да! то время миновалось,
Не воротится опять.
Нам с тобой теперь осталось
О прошедшем вспоминать.
А грядущее? кто может,
То, что будет, угадать?
Ну! Авось нам Бог поможет:
Эти дни вернет опять!
Ночь («Ночь тиха и туманна. Чуть светит луна…»)
Ночь тиха и туманна. Чуть светит луна,
Деревьев листы освещая.
Над миром заснувшим царит тишина,
Тишина непробудно-немая.
Всё устало, всё спит; предо мной на реке
Столб серебряный лунного блеска
Бриллиантом дробится в волне
И минутные слышатся всплески
На заснувшей, хрустальной воде.
И лишь изредка птица ночная
Застонет в трущобе лесной
И долго звучит, замирая,
Ее голос в прохладе ночной.
Всё так тихо, прекрасно. Ужели
Эта ночь для того создана,
Чтоб в объятьях спокойного сна
В душной комнате спать на постели?
