«На этой страшной высоте...». Собрание стихотворений

Name: «На этой страшной высоте...». Собрание стихотворений
Author: Головина Алла Сергеевна--

На нашем литературном портале можно бесплатно читать книгу «На этой страшной высоте...». Собрание стихотворений, Головина Алла Сергеевна-- . Жанр: Поэзия. Онлайн библиотека дает возможность прочитать весь текст и даже без регистрации и СМС подтверждения на нашем литературном портале bazaknig.info.

Жанр: Поэзия и драматургия / Поэзия

Название: «На этой страшной высоте...». Собрание стихотворений

Автор: Головина Алла Сергеевна

Дата добавления: 16 январь 2020

Количество просмотров: 136

Читать онлайн

«На этой страшной высоте...». Собрание стихотворений читать книгу онлайн

«На этой страшной высоте...». Собрание стихотворений - читать бесплатно онлайн , автор Головина Алла Сергеевна

Поэтесса, прозаик. (урожд. баронесса Штейгер, 2 (15) июля 1909, с. Николаевка Черкасского уезда Киевской губернии — 2 июня 1987, Брюссель) — русская поэтесса «первой волны» эмиграции, участница ряда литературных объединений Праги, Парижа и др. Головина А.С. - Сестра поэта А. Штейгера, сохранившая его архив.

Данная электронное, наиболее полное на сегодняшний день, разбивается как бы на несколько частей:

1. Сборник стихов "Лебединая карусель" (Берлин: Петрополис,1935).

2. Стихи, публиковавшиеся автором в эмигрантской периодике (в основном 30-х годов)

3. Стихи, написанные в поздний период, опубликованные в посмертных изданиях.

Лучшие критики эмиграции высоко оценивали ее творчество:

Г.В.Адамович увидел в творчестве Головиной особый способ создания художественной выразительности. В рецензии на сборник "Лебединая карусель" критик назвал поэтэссу "самым талантливым поэтом в Праге". ( Последние новости. 1935. 24 января)

"Вдохновенное любопытство сказочника" - так характеризует В.Ф.Ходасевич особенность мироощущения Головиной, имея в виду то, что поэтесса пыталась рассмотреть внутреннюю суть вещей (Возрождение. 1935. 28 марта).

До сих пор ее литературное наследие собрано и опубликовано лишь частично.

В основу данного собрания легли стихотворения из двух книг:

1. Поэты пражского "Скита". Росток. 2005. С. 335-415

2. Алла Головина. Вилла "Надежда". Стихи. Рассказы. "Современник". 1992. С. 4-150.

Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала

ВПЕРЕД

Перейти на страницу:

2-й вариант

Сегодня виденье возможного дня,

Как смерть, как рожденье, коснулось меня.

В привычных словах, в начертании чисел

Настойчивый зов, узнаваемый смысл.

Созвездья, соцветья, союзы, семья

Круги замыкают возле меня.

И будущим ширится пустота,

Сквозит и — срывается темнота.

И радость, почти что, приникла ко мне:

Сияющий иней на мутном окне…

Не спорь, не дрожи, не гори, покорись.

Здесь ад, словно парус, в закате повис,

Здесь рай отступает. Осенняя высь,

Как призрак вещает: не обернись.

Придет этот час — равновесие сфер.

И мир за оградою — больше не сер.

И я — не черна. И ты — больше не бел.

Пишу черновик. Заполняю пробел.

«Лилит, Сафо, Офелия и Ева…»

Лилит, Сафо, Офелия и Ева,

Придите мне сегодня помогать.

В день радости, усталости и гнева

Я не хочу, я не умею лгать.

Нарцисса, Кайна, Ангела и Яго

Мы встретим хором жалоб и стихов.

Постель свежа, а на столе бумага,

И голос женский из-под ворохов

Таких стихов, как ни одна не может

Тебе или иному написать

Ведь нас тоска, нас червь могильный гложет,

Нас не хвалить бы надо, но — спасать.

И сжалиться над нами на минуту.

Потом мы снова встанем и простим.

Сирена в Одиссееву каюту

Как рыба смотрит холодком пустым.

Но змеями волос метет Медуза

Песок у ног убийцы, и — слепа…

Моя надежда, падаю от груза,

Широк твой путь, узка моя тропа…

7.7.1942

«Мой друг, примиренность прежде…»

Мой друг, примиренность прежде,

Чем даже начало пути.

Я в серой и пыльной одежде

Хочу за тобою идти.

Я мудрости не научилась,

Но верить в нее начала,

И кровь моя не просочилась,

Но в сердце сгорела дотла.

Смотри — непотухшие взоры,

Но их привлекла тишина.

На платье моем — не узоры,

Но вечные письмена.

И ночью за лунным сияньем,

А с солнцем — на Купину,

Иду за твоим обещаньем,

Не данным еще никому.

9.7.1942

«О, если ты придешь ко мне в июле…»

О, если ты придешь ко мне в июле,

Я буду жить еще, и петь, и знать,

Что яблони меня не обманули, —

Стоявшая рядами чванно знать.

Цвели, как фрейлины в своем уборе

Национальном, шитом серебром.

Теперь сложили ручки на заборе

И ждут, пока мы их не оберем.

О, мы ведь знаем — бледные, худые,

Они вальяжно станут румянеть.

Несут корзин — кареты золотые.

Всё к сроку: золото, рубин и медь.

29.6.1942

«Как всегда, утверждение Ваше…»

Как всегда, утверждение Ваше

Очень спорно, Марина, но Вы

Над горчайшей и полною чашей

Не склоняли своей головы.

Пили так, как на ассамблее

Пил гордец Большого Орла:

Хоть и пьян, но не плачет. Бледнеет,

Но сидит и глядит из угла.

Все до дна. И во здравье Петрово.

Недоволен. Не обессудь.

У раба — свободное слово.

Сердце живо. (Изрублена грудь.)

Завтра выспимся. Опохмелимся.

А сегодня — Пьянейший Совет.

Мы ужасно как веселимся

И танцуем в Москве менуэт.

Так, Марина, и Маяковский,

И Есенин — Ваши друзья,

Поплясали в хмелю по-московски,

Потому что иначе — нельзя.

Разрезали наутро вены

И кудрями лезли в петлю.

Эх, кремлевские крепкие стены,

Эх, толпа, что кричит: улю-лю…

Где не горечь любви неудачной, —

Там родимый народ освистит,

Замолчит до каморки чердачной,

Позатравит, задавит, сместит.

Ваша дочка вторая, Ирина,

Похоронена где-то в Москве.

Бог Вам дал любимого сына —

Передышечку на траве.

Ваша первая — ангел Аля,

Встретит Вас над Кремлевской звездой:

— Я осталась ребенком. Я ли

Поддержать не смогу родной?

И пойдете Вы — цепкой, крепкой,

Твердокаменной, как по земле,

За любовью своей — за цепкой,

Как звезда на старом Кремле.

Вам, Марина, мы тут не судьи,

Мы поклонники Ваши тут,

Мы свои подгоняем судьбы

Под такой же, как Ваш, уют.

Накануне отъезда, в Париже,

Землянику мне принесли.

«Я в Нормандию еду». И вижу

Вместе с Вами Москву вдали.

«Счастья я, Марина, желаю,

Даже и в Нормандии, Вам».

До свиданья, такая злая,

Я Вас помню и не предам.

Что ж, Россия, еще грехами

Ты не слишком с зарей пьяна?

Ассамблея твоя со стихами,

Ты до смерти влила вина.

Что ж, Россия, ты лихо рубишь

Под коленочки лучший дуб,

Что-то мало поэтов любишь,

Только кубок держишь у губ.

Нам не только бы пить с тобою,

Нам бы нужно и пописать.

Призадуматься над судьбою,

Карандашик свой покусать.

Чтоб стрельбы было меньше, шуму,

Чтобы комната — чуть светлей,

Чтобы время — подумать думу,

Чтобы на сердце — потеплей.

Мы ль не любим тебя от века.

Мы ль тебя не ведем вперед?

Вот — стихи. И душа — калека.

Вот петля — роковой исход.

Ах, набатом военным выла

Над тобою, Марина, Москва.

Самолеты бросали с пыла

Над траншеями не слова.

Но над фронтом восточным грозно

Цвет медовый волос сиял,

Резко, требовательно, не слезно

Ты кричала: еще не взял!

12.7.1942

ВПЕРЕД

Перейти на страницу:

Рекомендуем к прочтению

A moongate in my wall: собрание стихотворений

Том 10. Стихотворения 1929-1930

Стихотворения (1922 - февраль 1923)

На безымянной высоте

Полное собрание стихотворений