Песни и романсы русских поэтов

645. «Ноктюрн», отд. изд. с муз. Гродзкого, СПб., ц. р. 1903 г. В песенниках — с 1910-х годов («Окрасился месяц багрянцем. Hовейший русский песенник», М., 1912). Печ. по изд.: Б. Гродзкий, Ноктюрн, М. — Пг., 1923. Песня была популярна в студенческой среде в начале XX в.

646. «Звезда», 1912, 25 марта. Вошла в песенный репертуар (Якуб, с. 73).

647. «Наше дело», 1906, 11 ноября. Печ. в первоначальной редакции, так как она легла в основу песенных вариантов. Позднее текст перерабатывался автором (последнюю редакцию см.: «У истоков русской пролетарской поэзии», «Б-ка поэта» (Б. с.), 1965, с. 228). С нотами — «Музыкальный сборник для Красной Армии и Флота», М., 1922; ПКиС, с. 76. По свидетельству Ф. Киселева, со слов самого Шкулева, «эта песня рождалась в рядах дружинников на пресненских баррикадах» (ЛГ, 1955, 15 ноября). Впервые исполнялась рабочими железнодорожных мастерских и слесарями (ПКиС, с. 110). Получила широкое распространение в годы первой мировой войны (Белоусов, 1929, с. 95) и особенно во время революции 1917 г. и в годы гражданской войны. Вариант: Новикова, с. 541 (перепечатан ПРР, с. 241–242). В пении ст. 1 иногда: «Мы кузнецы, и друг наш — молот…»; пятая строфа обычно — повторение первой.

648. «Огонек», 1916, № 44, с. 1. Популярный городской романс, известный под названием «Калитка». В пении вместо «чадра» — «платок» или «кружева». Музыка А. Обухова.

649. «Русская потаенная литература XIX ст.», ч. 1, Лондон, 1861, с. 426, под загл. «Современное стихотворение», без подписи. С сокращениями, перестановками и припевом «Вот житье, вот бытье, Жизнь горе рассейское» — сб. «Свободные русские песни», [Берн], 1863, с. 11. Печ. по ВРП, с. 118. В легальных песенниках — с 1907 г. Приписывается Курочкину («Русская старина», 1887, № 9, с. 631). Имеется также менее вероятное предположение, что автором был А. Григорьев (Н. С. Лесков-Стебницкий, «Загадочный человек», гл. 14; ср.: П. Боборыкин, Из воспоминаний о пишущей братии. — С.-Пб. ведомости, 1877, 10 февраля), а также И. или В. Умнов (письмо Я. П. Полонского к Островскому от 3 апреля 1876 г. — «Неизданные письма к А. Н. Островскому», М. — Л., 1932, с. 455). В сб. «Лютня» (Лейпциг, 1869) и др. изд. автором называется П. Холод<к>овский-Цибульский. Впервые была исполнена на демонстрации студентов Казанского университета по случаю расстрела крестьян в с. Бездна Казанской губ. (апрель 1861 г.). О распространении песни в 1860-е годы см.: «Колокол», 1865, л. 208; 1866, лл. 212 и 214; М. А. Васильев, Песни казанского студенчества. — «Уч. зап. Казанского университета», т. 90, кн. 5, 1930, с. 852; М. В. Нечкина, «Земля и воля» 1860-х годов. — «История СССР», 1957, № 1, с. 118, 131. В 1870-е годы исполнялась хором, организованным П. А. Моисеенко, в пивных и трактирах Петербурга (Моисеенко, с. 14). Особенно популярна была в революционно настроенной студенческой среде (Друскин, с. 35–38). Варианты: сб. «О минувшем», СПб., 1909, с. 182; Е. Г. Бушканец, Нелегальная революционная поэзия 1860-х годов. — «Русская литература», 1959, № 1, с. 130, 142. Упоминается: Ф. Писемский, «Люди сороковых годов»; Вс. Крестовский, «Панургово стадо» (как «русская Марсельеза»).

650. «Свободные русские песни», [Берн], 1863, с. 79. Печ. по ВРП, с. 136. Создана студентами — участниками уличной демонстрации 1861 г., заключенными в Петропавловскую крепость, первоначально в качестве гимна в так называемой «опере из жизни студентов» (сюита на мелодии из модных опер с новыми текстами). Иногда приписывается И. Г. Прыжову. Получила самостоятельную жизнь в качестве популярной революционной песни, исполнялась на мелодию «Славься» М. И. Глинки (Л. Ф. Пантелеев, Воспоминания, Л., 1934, с. 723). Пелась политическими ссыльными в 1886 г. (Ф. Я. Кон, За 50 лет, М., 1932, с. 225), перепечатывалась в марксистских нелегальных сборниках в годы первой русской революции («Песни борьбы», 1906, Ростов-на-Дону). Известна пародийная сатирическая переработка с именем Николая («История пролетариата СССР», 1935, № 1 (21), с. 101).

651. Аристов, с. 18. Сокращенный вариант опубликован в «Студенческих песнях», СПб., [1886], с. 53. В среде революционно настроенного студенчества исполнялись следующие строфы:

Иногда вставлялись еще две строфы:

(М. С. Друскин. Студенческая песня в России. — «Очерки по истории и теории музыки». Л., 1939, с. 67–68).

Последняя строфа часто поется:

Известна позднейшая переработка в рабочей среде (ПРР, с. 127).

652. П. Булахов. Романсы и песни, СПб., 1877, № 26, текст Н. Н. Популярный городской романс. Включен в кинофильм «Поединок» по повести А. Куприна. Сохраняется в репертуаре современных исполнителей романсов.

653. «Песни борьбы», с. 65. Ср.: С. П. Шестернин, Пережитое, Иваново, 1940, с. 14. Песня неизвестного автора 1870-х годов. Все четыре строфы вошли в «Похоронный марш» ( см.), а также, наряду с ним, исполнялись в качестве самостоятельной песни.

654. «Русские песни», с. 380. С нотами — ПКиС, с. 38. В репертуаре политических ссыльных — с 1870-х годов. Вариант: Новикова, с. 489. Переложение песни польских революционеров 1860-х годов.

655. «Либретто», 1904, с. 550. В песенниках — с 1900-х годов («Бродяга. Новый песенник», М., 1909). В Сибири известна с 1880-х годов (Белоконский, с. 209–210). В песенниках с 1913 г. появляется подпись: «П. К.», в одном встретилась: «И. К.». И. А. Назаров называет автором песни поэта И. К. Кондратьева (Назаров, с. 68). Однако в весьма полном собрании стихов Кондратьева «Под шум дубрав» (1897) этого стихотворения нет. В устном бытовании подверглось изменениям. Иногда перед строфой, начинающейся словами: «Бродяга Байкал переехал», поется:

Часто строфы 2, 3, 4, 6 опускаются. Вариант: Гартевельд, 14 песен, № 2 («В пустынных степях Забайкалья»).

656. «Цыганские ночи», № 197, СПб., [1902], изд. Ю. Г. Циммерман. В песенниках — с 1906 г. («Новейший полный песенник», СПб., 1907) как «народная босяцкая песня» или «новая народная песня»; с 1914 г. проникла в лубок. Долгое время приписывалась А. М. Горькому, включившему текст в пьесу «На дне» (11 строк). Стала известна Горькому, по-видимому, от Скитальца (С. П. Петрова), который слышал ее в рабочей артели в 1880-е годы (В. М. Потявин, О песне «Солнце всходит и заходит». — Тезисы докладов и сообщений 2-й конференции горьковедов. Горький, 1959, с. 63–64). По свидетельству А. Б. Гольденвейзера и Е. П. Пешковой, эту песню пели Горький и Скиталец, который аккомпанировал на гуслях (В. А. Василенко, Кто автор песни «Солнце всходит и заходит». — «Алтай», № 17, Барнаул, 1961, с. 125–126). Исследование фольклорных записей песни также подтверждает предположение, что песня могла появиться в 1880-е годы и, следовательно, создана не Горьким (там же, с. 150–151). Пьеса «На дне» сыграла большую роль в распространении песни. Б. Бялик высказывает предположение, что песня является обработкой Горьким фольклорной песни (М. Горький, Стихотворения, «Б-ка поэта» (М. с.), 1963, с. 26–32). Фольклорность текста и факт его обработки Горьким остаются недоказанными. Не исключена возможность, что песня возникла как произведение индивидуального литературного творчества в среде заключенных. В песенниках иногда приписывается Н. И. Красовскому (певец, куплетист). Часто исполнялась на напев «Черного ворона», что послужило причиной контаминации ее с последним в процессе дальнейшего бытования и фольклоризации ( см.). С нотами — ПКиС, с. 29. В переработке польского поэта С. Бильского распространилась в Польше (Pieśni gniewne, Warszawa, 1962, с. 32–33), в переводе и переработках — в Болгарии (Кауфман, с. 266).