Пер. С. Наровчатов
Бегут они стремглав, расплескивая воду,
Визжа, и хохоча, и путая шаги,
И, на берег взбежав, дробь отбивая с ходу,
От холода дрожа, прекрасны и наги.
На пляску их, смеясь, глядит волна
речная,
Вбирает их следы податливый песок,
У каждой над косой блестит, не просыхая,
Кувшинок водяных русалочий венок.
Обсохнув в тот же миг под жгучими
лучами,
На мокрую траву бросаются ничком,
И, медленно струясь, журча под их
ступнями,
Щекочет их волна знобящим холодком!
Сейчас они совсем девчонки-невелички,
Подняв головки вверх, опустят их опять.
Девчонки дружно в такт взметнув свои
косички,
Ногами брызги в такт им весело взбивать.
Иль реку вздумали попридержать ногами,
Чтоб не ушла она, была поближе к ним?..
Взрывается их смех, звенит над берегами,
Пугая сонных птиц по заводям речным.
Девичий звонкий смех куда реки свежее…
Тонуть в его волнах, вновь обновляясь в
них…
На целом свете нет мне их роднее —
Смешливых, загорелых, молодых!
Пер. Э. Левонтин
Раньше, позже ли было все это?
Сновиденье несет, как волна.
Мама вместе со мной до рассвета,
Словно в детстве со мною она…
Помню, как просыпалась, не зная,
Сплю, дышу ль я в ночной тишине,
Подбегала к постельке босая
И, дрожа, наклонялась ко мне…
Материнские теплые руки
Нежат ласкою сердце мое,
И я слушаю милые звуки —
Колыбельную песню ее.
Только песню догнать я не в силах,
Мамин взор как туманом укрыт,
Но в напевах далеких и милых
Радость детства, как прежде, звучит.
Буря воет порою ночною,
Непостижною злобой полна…
Мама!.. Мама, как прежде, со мною,
Словно в детстве со мною она!
Пер. А. Големба
Она прошла вперед — сразила наповал,
Откинув голову, тревожная, прямая,
А волосы ее неслись, как пенный вал,
Шипя и шелестя и плечи заливая.
Нет, не идет, летит, стремится в вышину,
И разметался шарф, подхвачен ветром
бодрым, —
Вот оба начали веселую войну,
А косы, хохоча, спускаются по бедрам.
И ноги стройные захватывают в плен,
Сияньем оттенив прожилки нежной кожи.
Им, косам, хочется прильнуть к теплу колен
И успокоиться на их душистом ложе.
Вдруг ветер разметал одну и вверх занес,
Все затопила блажь русоволосой вьюги,
Но дернулось плечо вот волна волос
Метнулась на спину, отпрянула в испуге!
Как гребень солнечный прическу увенчал!
Как щебень захрустел! Вот так, вот так,
наверно,
По тропкам ледяным в краю отвесных скал
Стремительно летит трепещущая серна!
Она ушла в пожар бульваров городских,
Туда, где на ветру сгорает листьев груда,
И я ее лица глазами не настиг,
Но щедро награжден одним мгновеньем
чуда!
Пер. А. Ахматова
Там листья не шуршат в таинственной
тревоге,
А, скрючившись, легли и дремлют на
ветру,
Но вот один со сна поплелся по дороге,
Как золотая мышь — искать свою нору.
И сад не сторожат — пусть входит, кто
захочет,
Там вихри, холод, дождь, секущий и
косой,
И — никого. Печаль одна здесь слезы
точит,
Но вдруг жужжанье слух улавливает мой.
Пчела спешит пешком по рыхлому
песочку,
Тяжелым обручем пчелиный сжат живот,
И так она ползет чрез пень и через кочку
И судорожно вдруг на голову встает,
И крылышки свои вдруг задирает криво,
Как зонтик сломанный, они теперь торчат,
И смерть уже слышна в жужжанье
торопливом…
На осень тишина переезжает в сад.
Пер. А. Ахматова
За счастьем призрачным бродя во мгле
безбрежной,
Унижен, возвращусь туда, где только ты.
О том, каким я стал, твой взор
расскажет нежный,
Мне ласково блеснув с нежданной высоты.
И есть лучистый свет в твоем прекрасном
взоре,
Что позволяет мне не опускать глаза
В тот час, когда душа свое оплачет горе
И по щеке течет раскаянья слеза.
Пускай гоняюсь я за призраком летучим,
Все чаще и светлей мои пути к тебе,
И сердце шлю тебе через моря и кручи,
Хотя даю обжечь себя чужой судьбе.