Поэты Урала. Антология в двух томах. Том 1

Награжден двумя орденами и медалями.

Член КПСС с 1944 года.

ДЕВУШКА С САКМАРА. Перевод В.Луговского

Вступление к поэме

Поэма о девичьем счастье должна

Начаться с примет,

                    по старинке знакомых.

Ну, скажем, хоть так:

                    вечер, луг и луна.

Тальник придорожный. Дыханье черемух…

В тиши зажурчал бы певучий родник,

Лесок зазвучал бы мелодией старой

Плаксивых кукушек. К напевам Сакмара,

Овеянным нежной и страстной тоской,

Прислушался б месяц над спящей рекой.

Явился б джигит

                     и, легонько касаясь

Плеча (так притрагиваются к хрусталю!),

Сказал бы:

— Немало я видел красавиц,

Но только тебя я люблю и хвалю!

Смутилась бы девушка, тронута лаской,

Покрылись бы щеки нежданною краской,

А после — надолго бы губы слились,

Чтоб ивы плакучие подняли ввысь

Свои безнадежно поникшие ветви,

Чтоб радость в листве прошумела, как ветер,

Чтоб радостной нежности были полны

Вершины горы в своем гордом величье,

Родник неумолчный, говоры птичьи

И медное сердце полночной луны!

Сказала бы девушка:

   — Милый, не надо!

Вставал бы туман предрассветной поры,

Влюбленные не ощущали б досады,

Хоть жалили б яростно их комары…

Тут подал бы голос предутренний кочет.

   — Прошла уже ночь? — тихо скажут они.

С рукою рука расставаться не хочет.

   — Ты под вечер снова сюда загляни!

Они разошлись бы поближе к рассвету,

Вставало бы солнце среди синевы.

Об этой любви рассказали бы ветру

Примятые стебли зеленой травы…

Вот надо бы как!..

Все тут есть, все на месте:

Тальник есть, и вечер,

                          и луг, и луна,

Есть ветер черемух,

                    кукушечья песня,

Сакмаром разбуженная тишина.

Но только ни девушки нет, ни джигита:

Читатели, вы их не сыщете тут!

Так где же они? Почему не пришли-то?

Быть может,

           лишь полночь настанет,

                                          придут?

Их ищет луна под березкою каждой,

И луг по ним тоже соскучился, влажный.

О месяц и ночь, вы друзей не ищите!

Сакмар предрассветный, по ним не скучай!

Да, девушки нет, и джигита не ждите

Вблизи камышей, погруженных в печаль!

Они не придут.

Ни к чему ваши слезы.

Немало у них есть путей и дорог.

Они не повесят на ветви березы

Фуражку и белый платок.

1951

ЧАСЫ. Перевод С.Сорина

Тридцать лет эти стрелки

                                  бегут и бегут…

Убавляют они время жизни моей

И не знают:

             чем больше проходит минут —

Не короче становится жизнь, а длинней.

День за днем

                    я

                      иль камни для стройки тесал,

Или в стену укладывал прочный кирпич,

Иль поэму, горя увлеченьем, писал,—

Я старался во всем совершенства достичь.

Право, собственной жизни не хватит часам,

До конца чтоб измерить срок жизни моей.

Все, что дал

              и что впредь я создам,

Продолжением будет

                           мной прожитых дней.

1940

В ТРЕТИЙ ДЕНЬ НОВОЛУНИЯ. Перевод В.Казанского

Выхожу на улицу ночную,

А трехдневный месяц в высоте

Золотым серпом висит на небе.

Что сравнится с ним по красоте?

Я остановился и любуюсь.

Юный месяц мысль мою увлек:

Молот взять бы в кузнице да в небо —

Пусть бы он с серпом крест-накрест лег!

1952

ГАВРИЛОВ ИГНАТИЙ ГАВРИЛОВИЧ

Удмуртский поэт и драматург. Родился 30 марта 1912 года в деревне Большие Сибы ныне Можгинского района Удмуртской АССР.

В 1928 году окончил Можгинское педучилище. Был учителем, артистом, режиссером.

Участник Великой Отечественной воины.

Начал печататься в 1927 году. Написал свыше 30 пьес, которые составили основу Удмуртского драмтеатра.

В 1958–1963 годах опубликовал трилогию «В родных краях». Первый поэтический сборник «Стихотворения» выпустил в 1937 году.

В русских переводах вышли «Пьесы» (Ижевск, 1954) и сборник стихов «С добрым утром» (М., 1959). Заслуженный деятель искусств РСФСР, награжден тремя орденами.

Член КПСС с 1940 года.

ВЕЧНО МОЛОДЫ. Перевод В.Тушновой

Отрывок из сказки

Айно красива. Всех своих подружек

Красивее. Проворна и ловка,

Гибка и черноглаза. И к тому же

Слывет в селе за лучшего стрелка.

Наденет шубку заячью, косички

Под беличью ушанку подберет,

На лыжи встанет и летит, как птичка:

   — А ну-ка, ветер, кто из нас вперед?

Ее сноровке старики дивятся,

Мол, до всего дошла она сама.

А девушки завидуют и злятся,

Что от Айно все парни без ума.

Вот как-то раз приходят к ней два брата,

Два молодых лихих богатыря,

Косая сажень, и ума палата,

Белы как снег, румяны как заря.

Эйдером хитрым старшего прозвали,

Мардан-храбрец — так звался брат

                                                  меньшой.

На славу братья пели и плясали,

Коль веселились — значит, всей душой.

Конь раскуется — подкуют на славу,

Закинут сети — так, поверь, не зря.

Срубить избу — для них одна забава,

А выйдет так, что впору для царя.

И вот они к Айно явились вместе

И говорят ей ласково: — Поверь!

О лучшей не мечтаем мы невесте.

Кому же сердце ты отдашь теперь?

— Не утаю, вы по сердцу мне оба,

Но только стану я женой тому,

Кто Уй-Пери убьет, шайтана злого,

Повергнувшего родину во тьму.

Могуч волшебник. Смельчаков немало

Сложило в битве голову свою.

Гнездо его за снежным перевалом,

В далеком, хмуром северном краю.

Кругом воздвиг он стены ледяные,

Они, как змеи, вьются в сто колец,

Подножьем в недра уходя земные,

Неся на спинах облачный свинец.

А в глубине, где лед вовек не тает,—

Дворцы, подвалы, тюрьмы под горой.

Там сам Пери-волшебник обитает

С Омрой-колдуньей, младшею сестрой.

Когда-то с неба лился свет могучий

И горизонт был ясен и велик.

Но зубья льдов остановили тучи,

А толща туч закрыла солнца лик.

Весенним днем и то едва сочатся

Его лучи, белесы и робки,

А стоит только осени начаться,

Не разглядишь и собственной руки.

Распашешь поле, чуть теплом повеет,

Потратишь сколько силы и труда,

А что в том толку? Колос не созреет,

Один пырей взойдет да лебеда.

— Ну что же вы, богатыри, молчите?

Иль рты у вас наполнены водой,

Боитесь, что ли? Ну, так уходите,

И чтоб сюда отныне — ни ногой!

Вы думаете, что же — я согласна

Рожать для тьмы и стужи сыновей

И прозябать рабынею несчастной,

Не видя счастья до скончанья дней?

И вот они, чтобы поправить дело,

Пошли домой и снарядились в бой,

Достали луки, навострили стрелы

Да прихватили палицы с собой.

Три дня, три ночи шли они все прямо

И верст прошли так много, что не счесть,

И вот решили у истоков Камы

Воды напиться, отдохнуть, поесть.

И вдруг, внезапно, увидали оба:

В снегу — старик, сам белый словно снег,

Не в силах он подняться из сугроба,

Ну, словом, замерзает человек.

— Поднимем деда, унесем отсюда, —

Храбрец Мардан Эйдеру говорит.

— Тащи, а я возиться с ним не буду,

И без того спина моя болит.

— Ну что ж, — вздохнул меньшой, — твое,

                                                         брат, дело,

А я в беде не брошу старика.

Он привязал к спине его умело