Дедушка Мазай и зайцы (сборник)

Смотри же!..» Жена застыдилась:

– Довольно с тебя одного! —

(А знала, под сердцем уж билось

Дитя…) «Ну! Машук, ничего!»

И Проклушка, став на телегу,

Машутку с собой посадил.

Вскочил и Гришуха с разбегу,

И с грохотом воз покатил.

Воробушков стая слетела

С снопов, над телегой взвилась.

И Дарьюшка долго смотрела,

От солнца рукой заслонясь,

Как дети с отцом приближались

К дымящейся риге своей,

И ей из снопов улыбались

Румяные лица детей…

Чу, песня! знакомые звуки!

Хорош голосок у певца…

Последние признаки муки

У Дарьи исчезли с лица,

Душой улетая за песней,

Она отдалась ей вполне…

Нет в мире той песни прелестней,

Которую слышим во сне!

О чем она – бог ее знает!

Я слов уловить не умел,

Но сердце она утоляет,

В ней дольнего счастья предел.

В ней кроткая ласка участья,

Обеты любви без конца…

Улыбка довольства и счастья

У Дарьи не сходит с лица.

XXXV

Какой бы ценой ни досталось

Забвенье крестьянке моей,

Что нужды? Она улыбалась.

Жалеть мы не будем о ней.

Нет глубже, нет слаще покоя,

Какой посылает нам лес,

Недвижно, бестрепетно стоя

Под холодом зимних небес.

Нигде так глубоко и вольно

Не дышит усталая грудь,

И ежели жить нам довольно,

Нам слаще нигде не уснуть!

XXXVI

Ни звука! Душа умирает

Для скорби, для страсти. Стоишь

И чувствуешь, как покоряет

Ее эта мертвая тишь.

Ни звука! И видишь ты синий

Свод неба, да солнце, да лес,

В серебряно-матовый иней

Наряженный, полный чудес,

Влекущий неведомой тайной,

Глубоко-бесстрастный… Но вот

Послышался шорох случайной —

Вершинами белка идет.

Ком снегу она уронила

На Дарью, прыгнув по сосне.

А Дарья стояла и стыла

В своем заколдованном сне…

1863–1864

Дедушка

Посвящается З-н-ч-е

I

Раз у отца, в кабинете,

Саша портрет увидал,

Изображен на портрете

Был молодой генерал.

«Кто это? – спрашивал Саша. —

Кто?..» – Это дедушка твой. —

И отвернулся папаша,

Низко поник головой.

«Что же не вижу его я?»

Папа ни слова в ответ.

Внук, перед дедушкой стоя,

Зорко глядит на портрет:

«Папа, чего ты вздыхаешь?

Умер он… жив? говори!»

– Вырастешь, Саша, узнаешь. —

«То-то… ты скажешь, смотри!..

II

«Дедушку знаешь, мамаша?» —

Матери сын говорит.

– Знаю, – и за руку Саша

Маму к портрету тащит,

Мама идет против воли.

«Ты мне скажи про него,

Мама! недобрый он, что ли,

Что я не вижу его?

Ну, дорогая! ну, сделай

Милость, скажи что-нибудь!»

– Нет, он и добрый и смелый,

Только несчастный. – На грудь

Голову скрыла мамаша,

Тяжко вздыхает, дрожит —

И зарыдала… А Саша

Зорко на деда глядит:

«Что же ты, мама, рыдаешь,

Слова не хочешь сказать!»

– Вырастешь, Саша, узнаешь.

Лучше пойдем-ка гулять… —

III

В доме тревога большая.

Счастливы, светлы лицом,

Заново дом убирая,

Шепчутся мама с отцом.

Как весела их беседа!

Сын подмечает, молчит.

– Скоро увидишь ты деда! —

Саше отец говорит…

Дедушкой только и бредит

Саша, – не может уснуть:

«Что же он долго не едет?..»

– Друг мой! Далек ему путь! —

Саша тоскливо вздыхает,

Думает: «Что за ответ!»

Вот наконец приезжает

Этот таинственный дед.

IV

Все, уж давно поджидая,

Встретили старого вдруг…

Благословил он, рыдая,

Дом, и семейство, и слуг,

Пыль отряхнул у порога,

С шеи торжественно снял

Образ распятого Бога

И, покрестившись, сказал:

– Днесь я со всем примирился,

Что потерпел на веку!.. —

Сын пред отцом преклонился,

Ноги омыл старику;

Белые кудри чесала

Дедушке Сашина мать,

Гладила их, целовала,

Сашу звала целовать.

Правой рукою мамашу

Дед обхватил, а другой

Гладил румяного Сашу:

– Экой красавчик какой! —

Дедушку пристальным взглядом

Саша рассматривал, – вдруг

Слезы у мальчика градом

Хлынули, к дедушке внук

Кинулся: «Дедушка! где ты

Жил-пропадал столько лет?

Где же твои эполеты,

Что не в мундир ты одет?

Что на ноге ты скрываешь?

Ранена, что ли, рука?..»

– Вырастешь, Саша, узнаешь.

Ну, поцелуй старика!.. —

V

Повеселел, оживился,

Радостью дышит весь дом.

С дедушкой Саша сдружился,

Вечно гуляют вдвоем.

Ходят лугами, лесами,

Рвут васильки среди нив;

Дедушка древен годами,

Но еще бодр и красив,

Зубы у дедушки целы,

Поступь, осанка тверда,

Кудри пушисты и белы,

Как серебро борода;

Строен, высокого роста,

Но как младенец глядит,

Как-то апостольски-просто,

Ровно всегда говорит…

VI

Выйдут на берег покатый

К русской великой реке —

Свищет кулик вороватый,

Тысячи лап на песке;

Барку ведут бечевою,

Чу, бурлаков голоса!

Ровная гладь за рекою —

Нивы, покосы, леса.

Легкой прохладою дует

С медленных, дремлющих вод…

Дедушка землю целует,

Плачет – и тихо поет…

«Дедушка! что ты роняешь

Крупные слезы, как град?..»

– Вырастешь, Саша, узнаешь!

Ты не печалься – я рад…

VII

Рад я, что вижу картину,

Милую с детства глазам.

Глянь-ка на эту равнину —

И полюби ее сам!

Две-три усадьбы дворянских,

Двадцать Господних церквей,

Сто деревенек крестьянских

Как на ладони на ней!

У лесу стадо пасется —

Жаль, что скотинка мелка;

Песенка где-то поется —

Жаль – неисходно горька!

Ропот: «Подайте же руку

Бедным крестьянам скорей!»

Тысячелетнюю муку,

Саша, ты слышишь ли в ней?..

Надо, чтоб были здоровы

Овцы и лошади их,

Надо, чтоб были коровы

Толще московских купчих, —

Будет и в песне отрада

Вместо унынья и мук.

Надо ли? – «Дедушка, надо!»

– То-то! попомни же, внук!.. —

VIII

Озими пышному всходу,

Каждому цветику рад,

Дедушка хвалит природу,