Лишь то, что понято

Мне сотня умных не страшна,

Один дурак страшнее.

II

Дурак, известно, умника мудрей,

Себе заботой не сгибая плечи,

Любимец вечный царских дочерей,

Он в гости ездит, не слезая с печи.

А умник в мудрости своей

Затянут, как в подпруге,

Капризной волею детей

И собственной супруги.

Дурак живет покой и лень храня,

Они ему как лучшее лекарство,

Зачем, скажи, полцарства за коня,

Когда и так достанется все царство.

А умник утирает пот,

В телегу запряженный,

Копытами он землю бьет,

А головой поклоны.

Дурак живет в охоту сам себе,

Весь век себя сомненьями не муча.

А коль случится каверза в судьбе,

Спасает дурака счастливый случай.

А умнику и тут, и там

От жизни испытанья,

И если что упустишь сам,

Не жди напоминанья.

Быть может, в сказке вовсе и не так,

Но ты вглядись внимательнее в лица,

Увидишь - умный пашет, как дурак,

А дурень в платья праздные рядится

Я не преподаю наук,

Кем быть - решайте сами,

Но что же будет, если вдруг

Все станут дураками.

III

Я спорить с любым, с кем угодно готов,

Что был я однажды в краю дураков,

И хоть это виделось только во сне,

Но все же отлично запомнилось мне.

Дурак там не просто отъявленный,

Не просто высокопоставленный,

Обученный он, подготовленный,

Условиями обусловленный.

И все потому, что живет там дурак

Лишь только по правилам, больше никак,

Все правила знает про весь белый свет,

Все в правилах есть, исключений лишь нет.

Неважных, отнюдь не решающих,

Ничем, никому не мешающих,

Те правила не исключающих,

А в общем-то их подтверждающих.

И хоть он всех правильней, этот дурак,

Но чаще других попадает впросак,

Всегда выбирает лишь правильный путь,

Идет по прямой и не в силах свернуть.

Его не тревожат волнения,

И душу не гложут сомнения,

Согласен он с принятым мнением:

Все правильно без исключения.

Я спорить с любым, с кем угодно готов,

Что в жизни страшнее не видывал снов,

Проснулся в слезах и не в силах уснуть,

Пытался понять я дурацкую суть.

Развеяв ночные сомнения,

Наутро пришло разумение,

Банальное, как откровение:

ДУРАК - ВЕЧНЫЙ ВРАГ ИСКЛЮЧЕНИЯ.

IV

Дура лекс ...

Ох, знаю я наверняка,

Что есть закон для дурака,

Хоть в сессию не двинутый,

Но все же не отринутый.

И оттого-то дураку

Легко живется на веку,

Живется, не тревожится,

А хочется и можется.

Живет дурак и сыт, и пьян,

Закон ему на это дан,

Живет, судьбу приветствуя,

Закону соответствуя.

И впрямь, видать, силен закон,

Коль счастлив тот, кто неумен,

А умные-ученые,

Как видно, незаконные.

V

Смените понятья,

Все в сказке не так,

И младший из братьев

Совсем не дурак.

Зимою и летом

На печке своей,

И, может быть, в этом

Он старших умней.

У старших словечки

Смелы да остры,

А младший на печке

Все спит до поры.

Живет ненатужно,

На пуп не берет,

Но если уж нужно,

То дело спасет.

Уж так повелося,

Видать, на Руси,

Коль горе стряслося,

Меньшого спроси.

Лениво безгрешный,

Могуч и силен,

Он встанет неспешно,

И враг побежден.

Всю силу покажет

В нелегком бою

И снова заляжет

На печку свою,

Чтоб спать без опаски,

Не зря ведь - дурак.

И в жизни, как в сказке,

Все в точности так.

Из Еврейской Тетради

Истоки

Как вешние потоки,

Что будят жизнь в полях,

Питают нас истоки

И в мыслях, и в делах.

Всю мудрость вековую

Дарят истоки нам

И искренность живую,

И преданность друзьям.

И слово, что острее,

Чем колкие ножи,

И правду, что мудрее

Любой заумной лжи.

А потому, как прежде,

Храня огонь в крови,

Мы преданы надежде

И вере, и любви.

БИБЛЕЙСКИЕ МОТИВЫ

Пророк

Уймись, проклятый мой язык,

Мой разум едкий, успокойся,

Хотя бы дьявола побойся,

Раз к божьим страхам не привык.

Усни, тревожная душа,

К чему пророчества глухие,

Предвидеть можно ли стихию,

Слова в колоде вороша.

Неужто хуже просто жить,

Воспринимая мир как данность,

А слов пророческих туманность

В привычной суете забыть.

Забыть, не веря ничему,

О будущем не вспоминая,

Листы-пророчества сминая

В угоду страху своему.

Изгнание из рая

И до конца их дней все снились им

Эдемские уютнейшие кущи,

Где все принадлежало лишь двоим,

И где хранил их Бог зеницы пуще.

И добывая постный хлеб трудом,

Себя корили в тягостном молчанье:

Зачем они вкушали жадным ртом

Тот плод запретный с дерева познанья.

Не лучше ль было лишнего не знать

И жить в раю, чтоб жизнью насладиться,

И благ от Бога в послушанье ждать,

И наготы в незнанье не стыдиться.

А тут паши, стирая пот с лица,

Нелегкий хлеб земной свой добывая,

Как это горько - быть детьми творца

И изгнанными быть отцом из рая.

Храня о райских днях воспоминанья,

Жизнь на земле свой начинала ход

Там, где в трудах идет за годом год

И где изгнанье - плата за познанье.

Вавилонское столпотворение

Язык был единым и очень простым,

Для жизни его всем хватало,

И все его, в общем, считали своим,

Другим не заботясь нимало.

К чему знать другие, коль этот хорош

И прост, и знаком, и удобен,

А что коль другим заниматься начнешь

И будешь к нему неспособен.

Единый язык и единый народ,

К тому же идет "стройка века".

Соседа сосед с полуслова поймет,

Поймет человек человека.

Для жизни и стройки хватает вполне,

А песни по-своему пойте,

Была бы понятною, как на войне,

Команда единая: "Стройте!"

Пойдете вы по миру в ста языках,

А так все и сыты, и пьяны...

Но люди хотели витать в облаках,

Гордыней своей обуяны.

Ну кто же осудит, зарвавшихся их,

А время все ходит по кругу,

И люди на сотнях наречий земных

Все что-то толкуют друг другу.

Рожденный в рабстве

(Исход из Египта)

Рожденный в рабстве, будет жить рабом,

И будучи отпущен на свободу,

Вначале возликует, но потом