Стихотворения

Name: Стихотворения
Author: Эренбург Илья Григорьевич--

На нашем литературном портале можно бесплатно читать книгу Стихотворения, Эренбург Илья Григорьевич-- . Жанр: Поэзия. Онлайн библиотека дает возможность прочитать весь текст и даже без регистрации и СМС подтверждения на нашем литературном портале bazaknig.info.

Жанр: Поэзия и драматургия / Поэзия

Название: Стихотворения

Автор: Эренбург Илья Григорьевич

Дата добавления: 15 январь 2020

Количество просмотров: 309

Читать онлайн

Стихотворения читать книгу онлайн

Стихотворения - читать бесплатно онлайн , автор Эренбург Илья Григорьевич

Для большинства читателей Илья Эренбург (1891–1967) — романист, публицист (особенно военный), очеркист, автор статей об искусстве. Однако он ощущал себя, прежде всего поэтом, поэтом лирическим, поэтом гражданским. И начал он творческую деятельность как поэт — в 1909 году в петербургском журнале «Северные зори» было опубликовано первое стихотворение девятнадцатилетнего Эренбурга.

В самые значительные периоды своей жизни он писал стихи. Так было в юности и в годы борьбы с фашизмом в Испании и во Франции, и в годы Великой Отечественной, и в период последнего творческого взлета.

Читатели давно полюбили поэзию Эренбурга. В этой книге представлены преимущественно те стихи, которые сам автор отобрал для своего девятитомного Собрания сочинений.

Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала

ВПЕРЕД

Перейти на страницу:

1948

«Был тихий день обычной осени…»

Был тихий день обычной осени.

Я мог писать иль не писать:

Никто уж в сердце не запросится,

И тише тишь, и глаже гладь.

Деревья голые и черные —

На то глаза, на то окно, —

Как не моих догадок формулы,

А все разгадано давно.

И вдруг, порывом ветра вспугнуты,

Взлетели мертвые листы,

Давно истоптаны, поруганы,

И все же, как любовь, чисты,

Большие, желтые и рыжие

И даже с зеленью смешной,

Они не дожили, но выжили

И мечутся передо мной.

Но можно ль быть такими чистыми?

А что ни слово — невпопад.

Они живут, но не написаны,

Они взлетели, но молчат.

1957

«Ошибся — нужно повторить…»

Ошибся — нужно повторить:

Ребенка учат говорить.

К чему леса? К чему трава?

Пред ним дремучие слова,

И он в руке зажать готов

Добычу дня — охапку слов.

До смерти их не перечесть.

А попугай — тот любит есть,

А водолей — тот воду льет,

И человек средь слов живет.

Кто открывал, и кто крестил,

И кто кого когда любил?

Ведь он не нов, ведь он готов,

Уютный мир заемных слов.

Лишь через много-много лет,

Когда пора давать ответ,

Мы разгребаем груду слов —

Ведь мир другой, он не таков.

Слова швыряем мы в окно

И с ними славу заодно.

Как ни хвали, как ни пугай,

Молчит облезший попугай, —

Слова ушли, как сор, как дым,

Он хочет умереть немым.

1957

«Есть надоедливая вдоволь повесть…»

Есть надоедливая вдоволь повесть,

Как плачет человеческая совесть.

Она особенно скулит средь ночи,

Когда никто с ней говорить не хочет,

Когда подсчитаны давно балансы

И оттанцованы и сны и танцы,

Когда глаза, в которых жизнь поблекла,

Похожи на замызганные стекла

Большого недостроенного дома,

Где все необжито и все знакомо.

Она скулит, что день напрасно прожит

И что никто не лезет вон из кожи,

Что убивают лихо изуверы

И что вздыхают тихо маловеры.

Она скулит, никто ее не слышит —

Ни ангелы, ни близкие, ни мыши.

Да что тут слушать? Плачет, и не жалко.

Да что тут слушать? Есть своя смекалка.

Да что тут слушать? Это ведь не дело.

И это всем смертельно надоело.

1957

«Я смутно помню шумный перекресток…»

Я смутно помню шумный перекресток,

Как змей клубок, петлистые пути.

Я выбрал свой, и все казалось просто:

Коль цель видна, не сбиться и дойти.

Одна судьба — не две — у человека,

И как дорогу ту ни назови,

Я верен тем, с которыми полвека

Шагал я по грязи и по крови.

Один косился на другого, мучил

Молчанием, томила сердце тень,

Что рядом шла — не друг и не попутчик,

А только тень.

Ни зелень деревень,

Ни птицы крик нам не несли отрады.

Страшнее переходов был привал.

Порой один, чуть покачнувшись, падал,

Все дальше шли, он молча умирал.

Но, кажется, и в час предсмертной стужи,

Когда пойму — мне больше не идти,

Нахлынут нежность, гордость, грусть и ужас

При памяти о пройденном пути.

1957

Дождь в Нагасаки

Дождь в Нагасаки бродит, разбужен, рассержен.

Куклу слепую девочка в ужасе держит.

Дождь этот лишний, деревья ему не рады,

Вишня в цвету, цветы уже начали падать.

Дождь этот с пеплом, в нем тихой смерти

заправка,

Кукла ослепла, ослепнет девочка завтра,

Будет отравой доска для детского гроба,

Будет приправой тоска и долгая злоба,

Злоба — как дождь, нельзя от нее укрыться,

Рыбы сходят с ума, наземь падают птицы.

Голуби скоро начнут, как вороны, каркать,

Будут кусаться и выть молчальники-карпы,

Будут вгрызаться в людей цветы полевые.

Воздух вопьется в грудь, сердце высосет, выест.

Злобу не в силах терпеть, как дождь, Нагасаки.

Мы не дадим умереть тебе, Нагасаки!

Дети в далеких, в зеленых и тихих скверах, —

Здесь не о вере, не с верой, не против веры,

Здесь о другом — о простой человеческой жизни.

Дождь перейдет, на вишни он больше не брызнет.

1957

Товарищам

В любой трущобе, где и камню больно,

В Калькутте душной, средь ветров

Стокгольма,

В японском домике, пустом до страха,

Глухой в Нью-Йорке и на ощупь в шахте,

У Миссисипи, где и снам не выжить,

В заласканном, заплаканном Париже,

И в брюхе птицы, прорезавшей небо,

Все сорок лет — когда бы, с кем бы, где бы —

Я вижу их, я узнаю их сразу,

Не по затверженным знакомым фразам,

По множеству примет, едва заметных,

По хмурости и по усмешке светлой,

По мужеству, по гордости, по горю,

Которых не унять, не переспорить,

И по тому, как промолчат о главном,

Как через силу выговорят «ладно»,

Как не расскажут про беду и смуту

И как доверчиво пожмут мне руку.

Я с ними в сговоре — мы вместе жили,

В одно мы верили, одно любили,

И пуд мы съели — не по нашей воле —

Такой соленой, что не скажешь, соли.

Суровый, деловой и все же нежный

Огромный заговор одной надежды.

ВПЕРЕД

Перейти на страницу:

Рекомендуем к прочтению

Случай Эренбурга

Стихи

Люди, годы, жизнь

Испанские репортажи 1931-1939

"Люди, годы, жизнь", книга VI

"Люди, годы, жизнь", книга V