Анна. Роман в стихах

     Я знаю, есть в глубинах мирозданья                          

     такая же свеча из темноты,                                  

     такое же неловкое страданье,                                

     такие же неяркие мечты.                                     

     За многие пространства и парсеки,                           

     что не исчислить цифрою земной,                             

     похожие на близких человеки                                 

     с участием беседуют со мной.                                

     И слышат мои медленные строки,                              

     подносят света аспидный бокал.                              

     Он льётся на меня от звёзд высоких,                         

     как всенощный спасительный хорал.                           

     Нас заключил один безмерный атом...                         

     И наших дней зеркальное вино                                

     разлито между мной и звёздным братом                        

     без времени -- недавно ли, давно?..                         

     Он там горюет обо мне, а я пою                              

     о нём тоску невнятную мою.                                  

     29                                                          

     И любим мы одну и ту же оба,                                

     но не всегда предмет в душе храним.                         

     Моя любовь -- его вражда и злоба,                           

     я, зная путь, всегда иду за ним.                            

     Когда в моей груди заноза боли --                           

     не вскинуть рук, плечом не повести,                         

     на красном поле, полужив от воли,                           

     он птицу Феникс кормит из горсти.                           

     И так зеркальны наши дни и лица,                            

     как мир по обе стороны нуля.                                

     Когда я умираю -- он родится,                               

     когда исчезнет он -- воскресну я.                           

     Среди чужих людей и века злого,                             

     среди дымов и мелочной войны                                

     я знаю -- есть в мирах далёких слово                        

     и сердце, что ко мне обращены.                              

     И начинаю понимать в итоге,                                 

     что это я, но отражённый в Боге.                            

     30                                                          

     Этот Август, это лето, эта легкая скрижаль                  

     на краю Любви и Света, где всегда туманна даль,             

     всё исчезнет, как повадка, мимолётная деталь                

     нашей молодости краткой... Ах, как жаль!..                  

     Утончённые приметы высшей музыки стиха                      

     и вопросы без ответов, и услады без греха,                  

     бесконечные пространства, лёгких птиц и звон, и стон,       

     русский бред непостоянства, скифский сон,                   

     и гармонии великих мелодичных тихих пьес,                   

     и желаний нежных лики, и стыдливый интерес,                 

     эти плечи, эти руки, эти перси и персты,                    

     эти речи и разлуки и непрочность Красоты                    

     в суете великолепий уплывут, как облака.                    

     Так прекрасно и нелепо чередуются Века...                   

     Воздух Греции и Рима, рифмы Блока и Рембо,                  

     одеянье пилигрима, цвет небесный голубой --                 

     этот Свет Души Незримой превращается в Печаль.              

     Всё вовек неповторимо... Ах, как жаль!                      

Глава IV

     1                                                       

     Она родилась в восемьдесят пятом.                       

     Год преломный, смена поколений,                         

     когда ещё платили всем зарплату,                        

     хоть небольшую, но хорошую. А Ленин                     

     стоял везде с протянутой рукою.                         

     Прилавки всё пустели и пустели.                         

     Но все чего-то пили, пели, ели                          

     и не ценили мира и покоя.                               

     Отец, Сергей Иваныч Лубецкой,                           

     был комсомольский деятель со стажем.                        

     Он контрабандным занялся вояжем,                            

     поскольку тоже не ценил покой.                              

     Он торговал зерном и древесиной.                            

     Продал пятнадцать танков, самолёт,                          

     сто тысяч тонн грейпфрутов, апельсинов и полный пассажиров  

     пароход.                                                    

     Его не раз ловили и судили.                                 

     Но он выскальзывал в зелёном мыле.                          

     2                                                           

     Потом затеял он большую стирку                              

     и отмывал все прошлые доходы --                             

     грейпфруты, самолёты, пароходы,                             

     используя в любом законе дырку.                             

     Знаком он был и с ворами в законе,                          

     с начальством разговаривать умел,                           

     с законодателями было много дел.                            

     Его любой политик знал и помнил.                            

     Имея комсомольский фирменный ресурс,                        

     он перешагивал законы и указы.                              

     Ни разу не был ни за что наказан.                           

     И вывел свой корабль на новый курс.                         

     Миллиардер. Предел его мечтаний                             

     достигнут. В чем же суть?                                   

     Не просто пройден этот славный путь.                        

     Есть всё, что пожелаешь. Нет желаний.                       

     Автоматически ведя десятки дел,                             

     толстел, седел и медленно старел.                           

     3                                                           

     Обычай новых русских после сорока,                          

     а чаще старше -- перемена жён на новых.                     

     Берут девчонок ловких и рисковых.                           

     А старым зачитаются срока.                                  

     Сажают молодых красивых жён                                 

     пожизненно, без выхода наружу.                              

     А если кто у них запрет нарушит,                            

     в правах имущественных будет поражён.                       

     Хотя, конечно, масса вариантов разных.