«Чем бледней лучи дневные...»
Чем бледней лучи дневные,
Чем туманнее окрестность,
Тем пленительней ночные
Неизбежность, неизвестность.
Пролетит ночная птица,
В мглистом сумраке утонет.
Промелькнет вдали зарница,
Кто-то жалобно застонет.
Рокот прожурчит ручейный,
Сказ о тайнах вещей ночи.
Шелестит вуаль кисейный,
Темноте открывши очи.
Смотришь в дали равнодушно.
Где раздумье, где мятежность?
Я за ней иду послушно
В неизвестность, в неизбежность.
29 июня 1922
«В багряные ткани заката...»
В багряные ткани заката,
В туманно-лиловый вуаль
Опять обряжает утрата
Поющую слезно печаль.
В молчаньи, обвеянном снами,
В просторе пустынных полей
Свирелью поет за холмами
Тоска простодушных жалей,
И крылья тяжелые ветра
Шумят в лиловеющей мгле,
И снова поникла Деметра,
И, плача, приникла к земле.
Внимая летейскому стону,
В краю запредельном живу,
С Деметрой зову Персефону,
Мою Алетею зову.
29 июня 1922
«Войди в меня, побудь во мне...»
Войди в меня, побудь во мне,
Побудь со мною хоть недолго.
Мы помечтаем в тишине,
Смотри, как голубеет Волга.
Смотри, как узкий серп луны
Серебряные тучки режет,
Как прихоть блещущей волны
Пески желтеющие нежит.
Спокоен я, когда Ты здесь.
Уйдешь – и я в тоске, в тревоге,
Влекусь без сил, разметан весь,
Как взвеянная пыль дороги.
И если сеть в душе мечты,
Порой цветущие стихами,
Мне их нашептываешь Ты
Cвоими легкими устами.
1 июля 1922
«Когда войдем мы ликовать...»
Когда войдем мы ликовать
В иную весь,
Тебя я буду ревновать
Не так, как здесь.
Не отпущу тебя одну, —
Даю обет, —
Ни в полевую тишину,
Ни в шумный свет.
Я обведу тебя чертой
Моей любви,
Моею волей и мечтой
Цвети, живи.
Всё, что любила ты, найдешь
Еще милей,
И от меня не отведешь
Своих очей.
2 июля 1922
Набатово
«Я сам закон игры уставил...»
Я сам закон игры уставил
И проиграл, но не хочу
Разбить оковы строгих правил.
Мой проигрыш я заплачу.
Но, может быть, платить нам печем.
Всё увеличивая счет,
Несчастливо мы карты мечем.
Придет последний банкомет.
И, приневоленный к азарту,
Всё , что осталось, подсчитай,
Поставь последний куш на карту,
О выигрыше помечтай,
И знай, что шулер беспощаден,
И что громаден будет счет,
И что огонь из черных впадин
Его глазниц смертельно жжет.
5 июля 1922
«Не Люблю я встреч...»
Не Люблю я встреч
На моем пути.
Только с ветром речь
Хорошо вести.
Путевой простор
Без людей хорош.
Каждый встречный взор —
Острый в сердце нож.
7 июля 1922
На пути в Кострому
«Слушай горькие укоры...»
Слушай горькие укоры
Милых пламенных подруг
И внимательные взоры
Обведи с тоской вокруг.
Всё такое ж, как и прежде,
Только ты уже не тот.
В сердце места нет надежде,
Побежденный Дон-Кихот.
Перед гробом Дульцинеи
Ты в безмолвии стоишь.
Что же все твои затеи,
И кого ты победишь?
Пораженье не смутило
Дон-Кихотовой души,
Но, хотя б вернулась сила,
В битву снова не спеши.
С бою взятые трофеи
Ты положишь перед кем?
Над молчаньем Дульцинеи
Ты и сам угрюмо нем.
Украшать ее гробницу?
Имя Дамы прославлять?
Снова славную страницу
В книгу бытия вписать?
Для того ли Дульцинея
К Дон-Кихоту низошла
И, любовью пламенея,
Одиноко умерла?
7 июля 1922
На пути в Кострому
«Она придет ко мне, – я жду...»
Она придет ко мне, – я жду, —
И станет пред моей постелью.
Легко мне будет, как в бреду,
Как под внезапною метелью.
Она к устам моим прильнет,
И шепот я услышу нежный:
«Пойдем». И тихо поведет
К стране желанной, безмятежной.
За Нею я пойду, и мне
Вдруг весело и страшно станет,
Как в предзакатной тишине,
Когда мечта глаза туманит.
Неведомые здесь огни,
Цветы, неведомые людям, —
И мы томительные дни
В стране бессмертия забудем.
