Стихотворения том 2 (СИ)

Полощет ночную сорочку.

Сейчас я к нему подойду,

Присяду на тёплую кочку

И руку к воде протяну,

И облако выжму тугое,

И синь упадёт в глубину

Сапфировой грустью изгоя.

Я тоже сегодня изгой

На самую малую долю!

А большею долей другой,

Наполненной внутренней болью,

Не здесь я, а там нахожусь,

Где белые занавески

Висят неподвижно, и грусть

В окошко стучится с протестом.

Напрасно.

Но как побороть

Все странности мира и эти,

Когда не торопится плоть

Раскрыться приветом-ответом

И прячется за жалюзи

Одежды и слов-обещаний,

И облаком мимо скользит

Над тёмной рекою желаний?

Не делитесь Вы пополам,

А я разделился на доли!

Одною, кипящею, к Вам,

Другою, грустящею, к воле,

К пруду, где волнуется день,

Сменивший прозрачное утро,

Где ива в воде до колен

Полощется дикою уткой...

«»»»»»»»»»»»

Когда луна сгущает тени

За вязкой тишиной портьер

И ночь, галантный кавалер,

Несёт по лестничным ступеням

Табачный крепкий аромат,

Поверьте, я, миледи, рад,

Что Вы, не веруя в судьбину,

В висок целуете мужчину

И он целует Вас стократ!

Всё как положено, мадам!

На белой лодке у причала

Скрипят уключины то вяло,

То взвизгивая блудным псом,

К любви бегущим напролом,

Но мне до этого нет дела,

Я не Амур без самострела,

А тот, кто бросил этот дом.

А дом плывёт, плывёт с опаской

Над прудиком, заросшим ряской,

Над стародавнею беседкой,

Увитой преданным плющом,

Но Вы мне больше не соседка

И я не паренёк в жилетке,

И Вы не канарейка в клетке,

И дом тут вовсе не при чём.

Он был здесь двести лет и будет!

Меня и Вас заменят люди,

Потомки Ваши и мои,

И будет белая лодчонка

Скрипеть уключинами тонко,

И даже будут соловьи

Рыдать в постриженном жасмине

О Вашей нелюбви к мужчине

И о его большой любви…

«»»»»»»»»»»»»»

Снег сахарной пудрой, лимонною цедрой

Бросается в ноги, разносится ветром

И ровною стёжкой ложится у кромки

Бордюрного камня, сверкая в потёмках.

Конечно, приятней алмазная строчка

И яркая брошка – рубины цветочком,

Но это из мира фантазий и сказок,

Рождённых средой бытовых неувязок.

Конечно, к лицу бы тебе изумруды --

Глаза оттенить, чтобы видели люди,

Как бродит весна по душевным просторам

Любимой, входящей в обыденный город.

В нём улицы ровные ветром секутся,

Продавлены дни сквозь естественный штуцер –

Один к одному и заботы букетом,

И снова зима убегает от лета…

А камни… Что камни, что белые блёстки

Позёмки, метнувшейся на перекрёстки?..

Жизнь можно построить без аквамаринов,

Не правда ли, вечная Дева Мария?

Я боюсь тебя такую,

Не прощающую ложь!

Пламя ты со свечки сдуешь,

Повернёшься и уйдёшь.

И стальною переборкой

В затонувшем корабле

За тобою лязгнет створка

На качнувшейся петле.

Сколько царственного гнева

В повороте головы!

Рождена ты королевой,

Но при пахаре, увы.

Я обыден, как вещица,

И по жизни домосед,

Не могу лететь я птицей

За сокровищем вослед!

Мне крутые перепады

Как серпом... по голове,

Мне сочувственные взгляды

Как мотыгой по ботве!

Не гадаю на ромашке,

Возвратишься или нет,

Только без кофейной чашки

Грустен кухонный буфет.

Я дарил её когда-то,

Ты с восторгом приняла,

Чуть хватило мне зарплаты --

Вещь с имперского стола!

Ну, да бог с ней, с этой крохой

Александровских времён,

Похоронен с той эпохой

Даже колокольный звон!

И не скажет мне ромашка

В день какой и в час какой

Ты вернёшь буфету чашку

Лёгкой царственной рукой.

""""""""

Из цикла СВИДАНИЕ С МИЛЕДИ.

Опять поёт мне ветер луговой,

Что я, миледи, Вас сегодня встречу,

А Вы в своей раскраске боевой

Ладони мне опустите на плечи!

Сверкнут созвездья в медленной ночи

И затрещат кузнечики, тоскуя,

О том, что не перехватить лучи,

Струящиеся в красоту земную.

Я не ревнив к свеченью дальних звёзд,

И пусть в глазах у Вас они роятся,

Я звёздную прохладцу перерос,

Мне двадцать лет, а им миллиардов двадцать.

По травам в летнем сумраке иду

И сочиняю правду, а не сказку,

И тихо напеваю на ходу,

Как буду с Вас сцеловывать раскраску!

«»»»»»»»»»»»»

Из цикла СВИДАНИЕ С МИЛЕДИ.

Миледи, часовые пояса

Перетянули Землю не по талии,

Вам полночь затуманила глаза,

Меня потоки солнечные залили.

Днём не приходят сказочные сны,

Вас нет в моих полдневных передрягах,

А ночью вы до горечи нужны

Не только милым словом на бумаге.

Возможно, я вам нужен позарез,

Когда вы отбиваетесь от мира

С гормонами, в которых интерес

Есть ко всему, что бродит без буксира.

Порою, леди, трудно задавить

В себе гормон практический, конкретный,

И я от вас не требую любви,

И сам люблю кого-то в час рассветный.

Нет, нет, меня не тянут за буксир,

Я сам иду в призывность и во взгляды,

Иначе для чего мне этот мир

С необратимым карточным раскладом?

Вы розовая леди из мечты,

А здесь чернильны трефы или пики,

Зато они зовут меня на «ты»

И обоюдны наши полукрики.

Иду я в полночь, вы идёте в день,

Иду я в день, вы грезите в подушку,

Вам, может, снится русская сирень,

А я целую новую подружку.

«»»»»»»»»»»

Июньский вечер над рекой,

Глаза заполнены тобой

И тихим плеском перекат

Лукавит взгляд.

Цветные камешки на дне

Смешно подмигивают мне,

Стихи на русском языке

Поют реке.

Нам хорошо с тобой вдвоём

Глядеть в бездонный окоём,

Жалеть фантомных журавлей

Среди полей.

Дымится медленный закат,

Лучи, как бабочки, летят

На вздохи милые твои

И на мои.

У белой ивы дни легки,

Ей наши вздохи пустяки,

Свои заботы у неё,

Житьё своё.

А нам с тобой шагать вперёд

За неизвестный поворот

И, словно камешки, ряба

У нас судьба.

""""""

Сегодня ветер в сторону,

Ты понимаешь, в сторону,

Не в ту он дует сторону,

Чёрт бы его побрал!

С черёмух листья сорваны

И яблони оторвами,

Горит огнями-прорвами

Чудовищный вокзал!

Чего он так рисуется

На стыке улиц с улицей,

Где постовой волнуется,

Как Стёпа из стихов?

Ему бы по-хорошему

Забитым быть и брошенным,

Судьбою огорошенным

Без дальних поездов!

Так нет, раскинул сети он

И пассажиров плетями

Сгоняет меж рассветами

На ветреный перрон!

А ветер без внимания

Метёт, метёт вдоль здания,

Печалей расставания

Не понимает он...

«»»»»»»»»»

Спотыкаясь о грани утопий

И действительность костеря,

Я искал Соломоновы копи

На поверхности календаря.

Феврали пролетели и марты,

По июлю я сам пробежал,

Наслаждаясь любовью-дикаркой,

Состоящей из тысячи жал.

Ах, любовь, непоседа и бука,

Чувства, вздёрнутые набекрень!

Ты спасла мои мысли от скуки,

Обломав у подъезда сирень!

Это частность, доступная многим

Одержимым горячностью лет,

Не считавшим июль эпилогом,

Поглощающий их первоцвет.

И сейчас в ноябре переменном,

Позабыв утопичную грань,

Я пытаюсь срастить многозвенность

Из вчерашних и нынешних ран.

Во вчерашнем алмазные копи,

А в сегодняшнем хлопотный быт,

И не вяжутся в целое тропы