Струны: Собрание сочинений

7 августа 1911

Было уже замечено, что параллель «Блок – Боратынский» неслучайна [71] . Дело, конечно, не только в том, что Верховский в то время много занимается Боратынским (и потому, скажем, в послании Блоку звучат мотивы из «На посев леса» Боратынского). но и в ею стремлении поместить одного из лидеров символизма в органичный для классической русской литературы «золотою века» контекст «жизнестроительства» (еще не «жизнетворчества»), Помещичью жизнь вели и поэты XVIII-XIX столетий, и Верховскому важно найти в образе жизни Блока соприкосновения с их, если так можно выразиться, бытовой просодией …

Письма Верховского к Блоку [72] придают «приятельству» поэтов более конкретные черты. Письма отчасти заменяют отсутствовавшие – или неизвестные – дневниковые записи Верховского.

14 III. 07.

Давно мы не видались, дорогой Александр Александрович. Я пера встал с постели после воспаления легких. Вы меня очень обрадуете, если соберетесь в свободную минуту ко мне – в любой день, лучше вечером пораньше. Кстати мне нужно немножко поговорить с Вами: «Поток» [73] не состоялся. – Итак – до свидания, надеюсь не очень далекого. Вышла ли в «Орах» Ваша книга [74]? Когда соберетесь, захватите свои новые стихи. Я совсем испостился. Жму Вашу руку. Юрий Верховский.

Я на время болезни перебрался к брату – тот же дом (19), кв. 9, Малая Посадская.

Заходил к Вам, дорогой Александр Александрович, чтобы пригласить Вас на завтрашний вечер. Приходите, пожалуйста, завтра – в субботу, 21-го – в квартиру брата (как я Вам говорил): Петербургская Сторона, Малая Посадская, д. № 19, кв. 9 – вечером, по возможности рано, часу в 9-м, или хотя бы поздно: в 10-м, 11-м, 12-м и т. д. Моя жена и я были бы очень рады видеть и Любовь Димитриевну; м. б. на этот раз она исполнит нашу просьбу и приедет с Вами, если здоровье ей позволяет. Зову к себе Вячеслава Ивановича [75], Алексея Михайловича с Серафимой Павловной [76], Сюнненберга [77] и мн. др.

Очень будем ждать Вас. Привезите что-нибудь и прочтите непременно*. До свидания.

Ваш Юрий Верховский.

20. III. 09.

* Хорошо бы – Вашу пьесу. Ведь я не слыхал ее в окончательной редакции. М?

СПб., ночь на 21. X. 910

От души благодарю Вас, дорогой Александр Александрович, за ласковое приветствие моей книге и за всё Ваше хорошее дружеское письмо. Переписка стоит мне больших трудов и усилий, – и все-таки очень извиняюсь, что до сих пор не мог побороть для Вас своего дурною, трудно преодолимого свойства. Мне очень этого хотелось, но, право, легче писать стихи, чем прозу, хотя бы и эпистолярную, которая у меня так длинна, так тягуча, что, я думаю. Вы с нетерпением добираетесь до конца страницы. Я тоже, сказать по правде, питал намерение ответить Вам стихами, но и не принялся за них, потому что до самых последних дней вот уже с месяц (что для меня много) не написал и строки стихотворной. Главное мое намерение было в том, чтобы побудить Вас закончить Ваши стихи и прислать мне. Я всё жду их – и всё буду ждать.

У нас вот уже несколько дней, как выпал снег – и сейчас идет. Думаю, что и у Вас зима и поджидаю Вас в Петербург, так что, пожа­луй, в новостях моих Вам теперь мало проку.

Что же я Вам расскажу?

Ремизова собрание сочинений издает «Шиповник». Я очень рад за Алексея Михайловича, хоть он в известной мере и закабалил себя. Ведь на 7 лет. Я сейчас от него. Были разговоры о новом журнале, еженедельном, «Отклики Художественной Жизни» [78]. Первый № вышел – плох. Но, м. б., что-нибудь и будет порядочное, потому что там сейчас вместо сотрудников пустое место – и подбирается кружок, который, м. б., и сделает что-нибудь приличное, литературно-художественно-критическое, несколько неопределенное. – О газете «Против течения» [79] Вы знаете, т. к. означены в сотрудниках. Жутко. Поразила меня в прекрасной книге стихов З. Н. Гиппиус [80] пьеса «Довольно» [81]. Главное – потому, чтоя так не могу . Если красота от прекрасный , а не от красивый , как оно и есть, то она благо и без нее нельзя.

Поэма Пяста наконец будет издана [82] – отдельной книжкой, в Москве, кажется – редакцией студенческой газеты. Сегодня от него услышал. Я рад. – Он был в Москве и рассказывает о занятиях А. Белого и с ним теперь уже целого кружка исследованием ямба и проч. [83] Целая, говорит, консерватория. Конечно, это важно и нужно, только не во время писания стихов.

О нашей академии [84] не слышно. Вячеслав из Рима должен теперь скоро вернуться, м. б. на днях. Но он начнет на Раевских курсах лекции – и боюсь, что академия от этого много проиграет. — Он весной и летом написал чудесную книгу стихов – Rosarium [85] – душистую – дух захватывает. Я в мае и июне, оставшись один в Петербурге, жил у него на башне и тоже писал.

В деревню все-таки ездил, но провел со своими только август. Сидя здесь, кропотливо готовил к печати материалы по Боратынскому. Теперь печатаю. – Живу я на другом месте, покинул Остров: Петербургская Сторона, Большой проспект, д. 10, кв. 68. – А вот адрес В. А. Щеголевой [86] только недавно узнал от нее самой, встретивши ее у Сологуба: Петербургская Сторона, Широкая, 19. Я долго нигде не бывал: был очень занят. Да и теперь тоже. – Что делаете Вы? Если не скоро приедете, м. б., отзоветесь на мое письмо. Хочется Вас повидать. А стихов все-таки жду непременно. Обязуюсь ответить. –

Мой поклон сердечный Любови Димитриевне. Как я Вашей деревенской жизни завидую!

Ваш Юрий Верховский.

Меженинка. 6. VII. 911.

Пишу Вам с корыстною целью, дорогой Александр Александ­рович. Верно уже вышел Ваш второй том [87]? Я его жду не дождусь. Вот – по уговору – мой нынешний адрес: Московско-Виндаво-Рыбинской железной дороги станция Мостовая, с. Знаменское. – Первый том я здесь читал в небольшом обществе и с большим и очень искренним успехом. – О себе написал бы Вам что-нибудь, да нечего. Пробуду здесь уже недолго, но всё же недели <часть текста утрачена. – В.К>. Не писал до сих пор, т. к. всё надеялся написать «по-настоящему» – да не клеится. Чувствую себя безалаберно. До свидания. – Мой и моей жены сердечный привет Любови Дмитриевне. Вам рукопожатие. Ваш Юрий Верховский.

Тифлис. 4. X. 911.

Вот стихи, дорогой Александр Александрович [88], которые должны были застать Вас в Шахматове, но оказались написанными, когда Вы уже странствовали за границей (куда я и не знал, или забыл, что Вы собираетесь). Они бы могли в сентябре найти Вас в Петербурге, но я сам был еще там, когда узнал, что Вы вернулись, был у Вас и не застал, каждый день перед отъездом думал заехать к Вам – и не успел: обо мне Вам, верно, порассказали Вячеслав, Ремизов, Аничков. А между тем у нас с Вами и деловые дела.