Стихотворения

Рис. 32. Спектр и"-не-и'.

Все лингвистические спектры, где, как у предыдущих, лишь высчитывается прямое среднее число той или другой служебной частицы на тысячу слов, можно назвать естественными. Они не всегда удобны для наглядного выражения слоговой физиономии автора и, кроме того, с ними надо уметь обращаться при их подборе для спектра. Составьте, например, спектр из каких-либо двух часто употребляемых служебных частиц и из одной мало употребительной. Поставив её на графике в середине между двумя первыми, вы получите всегда фигуру в роде V, в которой сольются все индивидуальные особенности слога различных авторов. Но особенности каждого из них станут ясно определёнными, когда мы расположим все такие частицы не в случайном порядке, а по мере уменьшения или по мере увеличения их средней употребимости у писателей данной эпохи. Так я и сделал в предыдущих таблицах, иначе мои графики обнаружили бы лишь ложное сходство.

III

Чтобы избежать подобных фикций, при дальнейшем развитии предлагаемого мною метода следует все естественные спектры обращать в приведённые. Для этого надо только соблюдать следующее правило.

Среднее число повторений каждой служебной частицы на тысячу слов данного произведения нужно разделить на среднюю повторяемость той же частицы, вычисленную по многим авторам данной эпохи. Тогда вместо предыдущих абсолютных цифр получатся Коэффициенты индивидуальности авторов, величиною своею то более, то менее единицы. Изобразив для их представления на графике единицу высоты горизонтальной линией (рис. 33) и обозначив выше её избыток исследуемой частицы в десятых долях единицы, а ниже недочёт (в таких же долях), мы и получим приведённые спектры. Образчик их я дал здесь на рис. 33 для спектра из предлогов в, на и с, который в естественном виде был показан уже ранее, на рис. 29.

Составил я его так. Определив среднюю повторяемость этих трёх предлогов на тысячу слов по приведённым в примечании десяти произведениям Пушкина [7], Гоголя и Толстого, я получил знаменатели однородности для этих предлогов. Именно:

для В ………. 26

для НА ……… 20

для С ………. 11

Здесь предлоги в, на и с написаны надстрочными буквами в знак того, что они не относятся к какому-либо отдельному автору, а представляют собой обобщённые величины. Разделив на них число повторений тех же самых предлогов (найденных среди тысячи же слов) в отдельных произведениях Гоголя, Пушкина и Толстого, мы получаем результаты, приведённые на таблице XIII.

Рис. 33. Приведённый спектр предлогов в-на-с.

Перенеся это на графику, мы и находим для указанных произведений главный предложный приведённый спектр (рис. 33). В нём оказываются исключёнными все ложные сходства, зависящие от случайных группировок между собой исследуемых служебных частиц речи, а остаются только одни действительные сходства или различия.

Из двух последних колонок этой таблицы мы видим, между прочим, что в своих произведениях «Три смерти» и «Три старца» Толстой специально обрабатывал свой слог, вычёркивая предлоги «с» и «на» и заменяя их другими распорядительными частицами речи, чтобы приблизить свой слог более к народному, где эти предлоги сравнительно редки. У старых авторов мы такой тщательной обработки не находим.

Значит, всякий раз, когда вы для составления лингвистических спектров группируете между собою распорядительные (т. е. служебные) частицы, сильно различающиеся по своей обшей употребительности, вам необходимо сначала составить для них приведённые числа, а из них приведённые спектры по данному выше образчику. Только тогда вы будете вполне гарантированы от ложных сходств, да и сами спектры получат большую определённость.

IV

Таковы общие основы лингвистического анализа, предлагаемого мною, главным образом, для доказательства плагиатов и апокрифов, которыми полна литература, приписываемая авторам древности и начала средних веков. Лингвистический анализ даёт нам здесь объективные основы для суждений об одноавторности и разноавторности произведений. Что же касается применимости этого метода ко всякому языку и ко всякой эпохе, то в этом не может быть сомнения. Всё различие в слоге у разных писателей, одинаких по языку и по роду своего творчества, именно и заключается в средней длине п сложности их фразы и в различном употреблении ими служебных частиц речи. Точный подсчёт этих частиц, отнесённый к определённому количеству слов (к 1000), только численно выражает (в промиллях) то, что мы и без того чувствуем слухом.

Возьмём хотя бы сочинения «Платона», как наиболее исследованные в этом отношении. Я ставлю это имя в кавычках, потому что, как говорил уже выше, не считаю доказанным, что они написаны одним и тем же человеком, называвшимся Платоном (или, как утверждают некоторые, Аристоклом), «учеником Сократа и учителем Аристотеля, жившим между 430 и 344 г. до начала нашей эры». В подлинности многих из этпх произведений сомневались и все вообще их исследователи, «Фрасилов канон сочинений Платона», приводимый в книге Лаэртия и приписываемый им автору 1 века нашей эры «Фрасилу», даёт нам 36 произведений («Платона», поименованных на таблице XIV. «Канон» этот оставался, так сказать, священным со времени появления книги Лаэртпя в печати (когда он только и стал известным учёному миру) вплоть до XIX века, когда величайший из всех исследователей «Платона» Аст в своей книге «Platos Leben und Schrifien» (1816 г.) решился отвергнуть более половины из вошедших в него книг (см. нулики на таблице XIV). Шааршмидт (1866 г.) признал заслуживающим доверия только 9 диалогов, в том числе Законы, оспариваемые другими. В более умеренном виде высказали скептицизм по отношению ко многим произведениям этого «канона» и все другие исследователи (напр., Штальбаум, Ибервег, табл. XIV), но они не пришли к единогласию, и те книги, которые одними признавались подложными, другими объявлялись подлинными, и наоборот [8]. Ясным было для всех только одно, что сочинения, приписываемые Платону, опровергают друг друга по своему идейному содержанию. В одних автор проповедует идеализм, в других реализм, в третьих является скептиком, в четвёртых мистиком и так далее… В Федоне, например, психика человека определяется автором как дуализм духа и тела, а в Федре и Тимее та же психика сводится к тройственному делению души на разум, дух и похоть. В Политике автор утверждает, что важна не форма правления, а то, хорошо управляется государство или нет, и что при хороших законах демократия хуже аристократии, а аристократия хуже монархии, а при дурных законах наоборот. В книге Государство проповедуется аристократическое правительство философов, а в Законах автор считает лучшей формой правления тирана (т. е. автократа), доступного хорошим внушениям.