Поэмы

Теснюсь, леплюсь,

Мощусь. Близнецы Сиама,

Что — ваш союз?

Та женщина — помнишь: мамой

Звал? — всё и вся

Забыв, в торжестве недвижном

Те — бя нося,

Тебя не держала ближе.

Пойми! Сжились!

Сбылись! На груди баюкал!

Не — брошусь вниз!

Нырять — отпускать бы руку

При — шлось. И жмусь,

И жмусь… И неотторжима.

Мост, ты не муж:

Любовник — сплошное мимо!

Мост, ты за нас!

Мы реку телами кормим!

Плю — щом впилась,

Клещом — вырывайте с корнем!

Как плюш! как клещ!

Безбожно! Бесчеловечно!

Бро — сать, как вещь,

Меня, ни единой вещи

Не чтившей в сём

Вещественном мире дутом!

Скажи, что сон!

Что ночь, а за ночью — утро,

Эк — спресс и Рим!

Гренада? Сама не знаю,

Смахнув перин

Монбланы и Гималаи.

Про — гал глубок:

Последнею кровью грею.

Про — слушай бок!

Ведь это куда вернее

Сти — хов… Прогрет

Ведь? Завтра к кому наймешься?

Cкa — жи, что бред!

Что нет и не будет мосту

Кон — ца…

     — Конец.

— Здесь? — Детский, божеский

Жест. — Ну-с? — Впилась.

— Е — ще немножечко:

В последний раз!

Корпусами фабричными, зычными

И отзывчивыми на зов…

Сокровенную, подъязычную

Тайну жен от мужей, и вдов

От друзей — тебе, подноготную

Тайну Евы от древа — вот:

Я не более чем животное,

Кем-то раненное в живот.

Жжет… Как будто бы душу сдернули

С кожей! Паром в дыру ушла

Пресловутая ересь вздорная,

Именуемая душа.

Христианская немочь бледная!

Пар! Припарками обложить!

Да ее никогда и не было!

Было тело, хотело жить,

Жить не хочет.

Прости меня! Не хотела!

Вопль вспоротого нутра!

Так смертники ждут расстрела

В четвертом часу утра

За шахматами… Усмешкой

Дразня коридорный глаз.

Ведь шахматные же пешки!

И кто-то играет в нас.

Кто? Боги благие? Воры?

Во весь окоем глазка —

Глаз. Красного коридора

Лязг. Вскинутая доска.

Махорочная затяжка.

Сплёв, пожили значит, сплёв.

…По сим тротуарам в шашку

Прямая дорога: в ров

И в кровь. Потайное око:

Луны слуховой глазок…

………………………………

И покосившись сбоку:

— Как ты уже далек!

Совместный и сплóченный

Вздрог. — Наша молочная!

Наш остров, наш храм,

Где мы по утрам —

Сброд! Пара минутная! —

Справляли заутреню.

Базаром и зáкисью,

Сквозь-сном и весной…

Здесь кофе был пакостный, —

Совсем овсяной!

(Овсом своенравие

Гасить в рысаках!)

Отнюдь не Аравией —

Аркадией пах

Тот кофе…

Но как улыбалась нам,

Рядком усадив,

Бывалой и жалостной, —

Любовниц седых

Улыбкою бережной:

Увянешь! Живи!

Безумью, безденежью,

Зевку и любви, —

А главное — юности!

Смешку — без причин,

Усмешке — без умысла,

Лицу — без морщин, —

О, главное — юности!

Страстям не по климату!

Откуда-то дунувшей,

Откуда-то хлынувшей

В молочную тусклую:

— Бурнус и Тунис! —

Надеждам и мускулам

Под ветхостью риз…

(Дружочек, не жалуюсь:

Рубец на рубце!)

О, как провожала нас

Хозяйка в чепце

Голландского глаженья…

Не довспомнивши, не допонявши,

Точно с праздника уведены…

— Наша улица! — Уже не наша… —

— Сколько раз по ней… — Уже не мы… —

— Завтра с западу встанет солнце!

— С Иегóвой порвет Давид!

— Что мы делаем? — Расстаемся.

— Ничего мне не говорит

Сверхбессмысленнейшее слово:

Рас — стаемся. — Одна из ста?

Просто слово в четыре слога,

За которыми пустота.

Стой! По-сербски и по-кроáтски,

Верно, Чехия в нас чудит?

Рас — ставание. Расставаться…

Сверхъестественнейшая дичь!

Звук, от коего уши рвутся,

Тянутся за предел тоски…

Расставание — не по-русски!

Не по-женски! Не по-мужски!

Не по-божески! Чтó мы — овцы,

Раззевавшиеся в обед?

Расставание — по-каковски?

Даже смысла такого нет,

Даже звука! Ну, просто полый

Шум — пилы, например, сквозь сон.

Расставание — просто школы

Хлебникова соловьиный стон,

Лебединый…

     Но как же вышло?

Точно высохший водоем —

Воздух! Руку о руку слышно.

Расставаться — ведь это гром

Нá голову… Океан в каюту!

Океании крайний мыс!

Эти улицы — слишком круты:

Расставаться — ведь это вниз,

Под гору… Двух подошв пудовых

Вздох… Ладонь, наконец, и гвоздь!

Опрокидывающий довод:

Расставаться — ведь это врозь,

Мы же — сросшиеся…

Разом проигрывать —

Чище нет!

Загород, пригород:

Дням конец.

Негам (читай — камням),

Дням, и домам, и нам.

Дачи пустующие! Как мать

Старую — так же чту их.

Это ведь действие — пустовать:

Полое не пустует.

(Дачи, пустующие на треть,

Лучше бы вам сгореть!)

Только не вздрагивать,

Рану вскрыв.

Зáгород, зáгород,

Швам разрыв!

Ибо — без лишних слов

Пышных — любовь есть шов.

Шов, а не перевязь, шов — не щит.

— О, не проси защиты! —

Шов, коим мертвый к земле пришит,

Коим к тебе пришита.

(Время покажет еще, каким:

Легким или тройным!)