Инсайдауt

-----------------------------------------------------------------------------

– Блок Александр –

Описал выворачивание в «Незнакомке», когда стены кабачка выворачиваются, вмещая весь город и все небо.

-----------------------------------------------------------------------------

– Бог –

Творец и зиждитель мира «отныне и до века», «ныне и присно и во веки веков». Согласно Спинозе, «Бог есть субстанция с бесконечным множеством атрибутов» («Этика»). Иисус Христос дает несколько образов Бога: Бог есть Дух, Бог есть свет, Бог есть Любовь. Кроме того, Бог — отец всех людей, поскольку он их породил через первочеловека Адама и его жену Еву. Согласно Катехизису Филарета «Бога никто же видеть нигде не может». Поэтому человеку приходится довольствоваться визуальными символами Творца: Бог-отец, он же ветхий днями в виде седовласого бородатого старца; Бог-дух в виде голубя или треугольника с глазом посередине. С появлением христианства наиболее популярно изображение Бога-сына — Иисуса Христа. Бог-сын — сложный и смелый поэтический образ. Он подразумевает полное воплощение Бога-отца в сына-человека. При этом сын-человек «рожден, не сотворен, прежде всех век», т.е. до начала времени. Если люди, как дети Божии, появились лишь в исторические времена, то сын-Богочеловек, он же Бог-отец, существовал всегда. Перед нами метаметафорический образ вечности во времени и времени в вечности. Это теплая космология, где вместо бездушной материи Бог-отец, пронизывающий своим теплом и светом мироздание и согревающий своей любовью всех людей — своих сыновей. Кроме того, перед нами анаграммно-голографический образ мира. Бог, пронизывая все и во всем присутствуя, в то же время личностен и персонифицирован в трех своих ипостасях как отец, как Сын, как Святой Дух. Ипостаси едины и нераздельны. Отец одновременно Сын и Святой Дух. Святой дух одновременно Сын и Отец. Сын одновременно Отец и Дух. Кроме того, в своем триипостасном единстве Бог един в своей сыновней богочеловеческой ипостаси, где божеское и человеческое тоже присутствуют, только вместе и нераздельно. Отсюда уже один шаг до понятий о дифференциале и интеграле, когда один — это все, а все — это единица. Кроме того, поскольку Бог есть ещё и Логос — Слово, его трехипостасное пребывание во всем одновременно является анаграммно-палиндромным стихотворением. Что же касается самого изначального Бога-Слова, то согласно Каббале это тайное имя состоит из четырех букв, именуемых тетраграмон. Открытие генетического кода, где все живое состоит из набора четырех первоэлементов, подтверждает гипотезу каббалистов. В поэме «Допотопное Евангелие» анаграмма применена именно в этом смысле — из имен всех богов воссоздается имя Христа.

-----------------------------------------------------------------------------------

– Бор Нильс –

Обосновал принцип дополнительности, согласно которому электрон в зависимости от приборов, применяемых в опыте, выявляется либо как частица, либо как волна. Частица и волна — это как бы две ипостаси одной реальности. Получалось, что сам человек-наблюдатель самим процессом наблюдения делает электрон либо частицей, либо волной. Так человеческий глаз выбирает и наблюдает волновую вселенную. Если бы он выбрал фотон-частицу, вселенная не могла бы быть видимой. Получается, что в зримой волновой вселенной содержится её незримая ипостась из частиц. Мир — «видимый же всем» (волновой) и «невидимый» (корпускулярный). Не следует думать, что волна и частица существуют отдельно друг от друга. Электрон, фотон и т.д. — это волна-частица. Бор предложил распространить принцип дополнительности на другие противоположности мира: живое — неживое, смертное — бессмертное, конечно — бесконечное. Все бессмертное смертно. Все смертное бессмертно. Все живое мертво. Все мертвое живо. Все конечное бесконечно. Все бесконечное конечно. Любое фундаментальное явление мира должно описываться с двух противоположных позиций, которые не следует объединять в синтез, как предлагал Гегель. С метаметафорической точки зрения важно, что каждый зримый конечный объект может быть метаметафорически распространен в бесконечность, как музыка В данном случае Наполеон и Бетховен — два взаимодополнительных образа, как битва и 9-я симфония.

---------------------------------------------------------------------------------------

– Борн Макс –

«Наши взгляды развились в противоположность. Вы верите в играющего в кости Бога, а я в строгую детерминированность мира», — писал Эйнштейн. При встрече он сказал Борну: «Бог не играет в азартные игры». — «Откуда вы знаете, в какие игры играет Бог?» Суть спора в том, что волновая природа частицы проявляется как хаотическая волна случайностей. Получается, что электрон-волна — это электрон-частица, обладающая свободной волей и свободно перемещающаяся в пространстве. Напрашивается вывод: волновая природа мира — это живое; корпускулярное — это мертвое. Но живое мертво и мертвое живо согласно Бору. Макс Борн снабдил его математическим аппаратом для выявления волновой и корпускулярной природы частиц. Поэтика метаметафоры все более отходит от силлабо-тонического детерминизма ХIХ века, стремясь к максимальной непредсказуемости следующей строки.

-----------------------------------------------------------------------------------------

– Будда –

Основатель учения об избавлении от страданий уже в земной жизни. Будда чуждался традиционной метафизики  индуизма. Он перечислил ряд бесполезных вопросов, которые только уводят от сути дела. Вечен мир или не вечен, есть душа или нет души, смертна душа, если она есть, или  бессмертна, есть Бог или нет Бога. Будда утверждал, что  человек, задающийся такими вопросами подобен пораженному стрелой воину, который размышляет, откуда  прилетела стрела, кто ее послал, из какого материала наконечник. Надо просто вынуть стрелу. Стрела — это человеческие страдания.

Однажды Будда постиг четыре благородные истины:

Истина первая — в мире есть страдание.

Истина вторая — в мире есть причина страданий.

Истина третья — в мире есть избавление от страданий.

Истина четвертая — есть благородный восьмеричный путь, ведущий к избавлению от страданий.

На первый взгляд эти истины самоочевидны, но это не так. Люди стремятся забыть, что пребывание в мире связано с лавиной страданий. Рождение заканчивается смертью, любовь разлукой или изменой, смех плачем, молодость старостью, здоровье болезнью, насыщение голодом, богатство нищетой, и никто не изменит этого хода вещей. Люди не задумываются над тем, что у страданий всегда есть причина. Это влечение к чему-либо, привязанность к чему-либо и стремление получать удовольствие. Проще говоря, в основе страданий лежит влечение и привычка. Если устранить влечение и привычку, осознать, что мир не заводь, а бурный поток, который уносит все, страдание прекратится. Желания угаснут. Угасание — нирвана — это и есть состояние, когда человек полностью  избавился от страданий. Это не явь, не сон, не радость, не  печаль, не жизнь, не смерть. У того, кто избавился от всех  влечений, нельзя ничего отнять. Он ничем не дорожит  и ни к чему не привязан. Он не знает добра и зла, не различает безобразия и красоты, потому что во всем видит  ускользающий поток и ничего более.

Нирвану нельзя сравнить со сном или с покоем. Это  скорее поток постоянных изменений. Как струя источника  постоянно бежит не меняя формы, так душа погруженного  в нирвану не подвержена страданиям, что бы не происходило вокруг. Последователь Будды Нагаруджана пишет,  что нирвана глубока как океан, высока как горы, сладка  как мед и горька как горчица.

Пребывающий в нирване может двигаться или лежать неподвижно, быть нищим или царем, гонимым или  почитаемым. Ему это в равной степени безразлично. У  него нет влечения к жизни, поэтому смерть и болезнь его  не пугают и не огорчают, у него нет стремления к богатству, поэтому нищета его не страшит. Он не радуется юности  и не боится старости. Все происходящее в равной мере  безразлично, потому что пройдет. Он не может стремиться  к жизни и поэтому живет не живя. Он не может стремиться к смерти и поэтому умирает не умирая.