Дюбал Вазахар, или На перевалах Абсурда

О. Унгвентий. Я уже не учитель, а жрец новой религии. Мы появились на свет сегодня. За мной почти двадцать тысяч единоверцев. В тиши подполья я породил мир новый и губительный для лжецов.

Вахазар (прерывает его). Я не лгу. Я – единственная истина сегодняшней жизни. Это они вынуждают меня быть бешеным, диким зверем. А кто вынуждает меня – тот должен за это ответить. Но я не лгу.

О. Унгвентий. Этого тебе никто и не говорит. Во всяком случае, я в твою истину верю. Но без веры ты ничего не создашь, сосунок. Ты пребываешь в таком же мраке, как и всякая тварь – от ничтожнейшего из червей до меня, который знает все, что только может знать конечное и ограниченное существо.

Вахазар. Выходит, ты не веруешь, а знаешь?

О. Унгвентий. Высшее знание смыкается с высшей верой, ибо также открывает лишь непостижимую глубину Тайны. (Повысив голос.) Взгляни на меня: у меня артрит всех суставов, я страдаю так, как не страдает ни один из твоих узников в камере пыток. Я спрессован анкилозом в монолитную глыбу поистине нечеловеческой муки,

Вахазар (иронически). Как же, как же – мы ведь в прежние времена очень даже недурно пивали.

О. Унгвентий. Я пью и теперь, мне нет дела до моей боли – она растет, не зная границ. (Поднимает руку и воет от боли.) Ауауауауауау! Оо! Поставьте меня на землю, суррогаты!

Перпендикуляристы ставят носилки на пол.

Я груда натруженных мослов – однако я создал нечто, без чего все твои труды – агония безумца, выгрызающего у себя и у других самую суть индивидуальности. Ты должен быть вместе со мной. (Последние слова произносит со страшным напором.)

Вахазар (холодно). Кто меня вынуждает – будет сам отвечать за последствия.

О. Унгвентий. О, не беспокойся, отвечу. Ты должен быть вместе со мной, потому что без веры, опирающейся на высшую мудрость, ты останешься всего лишь карикатурой – как Александр Великий, как Петр Великий и множество прочих «великих». «Вахазар Великий», а по существу – бедный маленький сумасбродишка, рыбка в сетях метафизических противоречий, пугало для деток, отбившихся от рук… Свинтус я. Дедуля, я говорила тебе почти то же самое – ты не хотел мне верить.

О. Унгвентий оборачивается к ней.

Вахазар (с раздражением, но мягко). Подожди, Свин-туся. (О. Унгвентию.) Слыхал я про эту чепуху. Философ на троне. Персидский сатрап, Марк Аврелий и так далее, и так далее. Хо-хо, господин профессор: философия и жизнь – две любовницы одного и того же субъекта, да, именно субъекта, – ты не сумеешь их примирить, мудряшка.

О. Унгвентий. Не философия, но истинное знание, пробуждающее веру. Вера и философия – именно то, о чем ты говоришь: две любовницы одного человека. Жизнь одна, а вершина жизни – то, к чему стремлюсь я. Через знание к вере, а не через теософскую цирюльню для извращенцев и посредственностей. Покорись мне, жалкая карикатура на цезарей и прочих мегаломанов. Сегодня я читал пасквиль на тебя, расклеенный в Четвертом округе. Он кончается так: «Дьявол меня называет опухолью на пупке, Вошью на Бесконечности зовут меня древние боги».

Вахазар. Что?

О. Унгвентий (гневно). Покорись – вот что.

Вахазар. Как это?

О. Унгвентий. А вот так это: отдай мне надлежащие почести – пади на колени.

Вахазар (равнодушно) . Не вижу в этом ничего особенного.

О. Унгвентий. Ты что, совсем одурел? Баран, а не человек. Покорись, это пойдет на пользу твоим мозгам.

Вахазар. Человек я покладистый, в конце концов могу и покориться.

Становится на колени перед о. Унгвентием и бьет три земных поклона. Входит о. Пунгентий с двумя босыми пневматиками.

О. Пунгентий. О – прошу прощения. Я не хотел вам помешать. Я – Главный Фофулат босых пневматиков. Мне стало известно, что брат мой добился своего. Мы пришли, чтобы покориться. Простите, можно?

Вахазар (в гневе, вставая) . Разумеется, прошу тебя, отец. Это была всего лишь маленькая репетиция драмы под названием «Генрих IV и Григорий VII». Мы уже закончили. О. Пунгентий. Увы, все мы отступники и сектанты. Религия пришла в упадок. Ничего не поделаешь. И все же я покорюсь возлюбленному братцу. (Пневматикам.) И вы, братья, тоже покоритесь. Религия пришла в упадок из-за сектантов.

Валится на колени перед о. Унгвентием. Пневматики следуют его примеру. Перпендикуляристы стоят как мумии.

О. Унгвентий. Это хорошо, брат мой, что ты покорился. Благо есть кому. Однако ты ошибаешься: возникновение сект – доказательство жизнеспособности церкви, а отнюдь не ее упадка. Поэтому я разрешаю всевозможные виды ереси при одном условии: прежде постигни до глубины, а уже потом, придерживаясь известных непреложных аксиом, создавай секту. Каждый вправе создать секту, единственным представителем которой будет он сам, но сначала он должен познать единую Истину.

О. Пунгентий. О, как я счастлив, братец. Сегодня же попытаюсь основать новый орден. (Падает на брюхо перед о. Унгвентием.)

Свинтуся (подбегает к о. Унгвентию). И я тоже создам новую церквушечку. Мне уже давно снится что-то в этом роде. Я только не знала, как за это взяться.

О. Унгвентий. Благословляю тебя, детка! Тебя ждут великие дела.

Свинтуся становится перед ним на колени. Вахазар, внезапно взревев нечеловеческим голосом, бросается на о. Унгвентия, раскидывая босых пневматиков.

Вахазар. Хааааа!!! Я тебе дам, гниль ты замогильная!!! Уж я тебе покажу, что такое боль в костях!!! (Изо всех сил дубасит о. Унгвентия, который буквально воет от боли.) Ну как? Теперь понял, что такое абсолютное знание? Дошло до тебя, как из знания сделать веру?

Перпендикуляристы оттаскивают Вахазара от о. Унгвентия, тот, лишившись чувств от боли, лежит как мертвец. Три женщины кидаются к о. Унгвентию, чтобы привести его в чувство. Свинтуся стоит молча и с напряженным вниманием обводит взглядом всех присутствующих. Пневматики и о. Пунгентий вскакивают и встревоженной стайкой собираются справа. Перпендикуляристы держат Вахазара в левом углу сцены. Вахазар тихо рычит, истекая пеной, потом перестает вырываться и замирает, весь в пене, опустив глаза. Рыпман смотрит на все с профессиональным интересом.