Валентин и Валентина

Первый студент. Послушайте, что мы все о любви да о любви! Кто читал «Сумму технологии»?

Очкарик. К делу! Ближе к делу! Мы собрались помочь или болтать? Если десятый «А» еще что-то значит для Вальки…

Карандашов. Надо поступать честно, а честные люди делают это не так!

Бухов (Карандашову). Может, хватит обличать?.. (Всем.) На самом деле! Как говорил Буратино черепахе Тортилле: тут не ругаться, тут помочь человеку надо.

Третий студент. Мне слово, мне!

Карандашов. Я вообще могу уйти…

Второй студент (вдруг смеясь). А кто мультик смотрел про черепаху? Укатаешься! Очкарик! Химик! А ты смотрела?

Очкарик. Да погодите вы! Ничего я не смотрела!.. Валя!..

Валентин (встает). Ну ладно, братцы!.. Спасибо, что посотрясали воздух в мою честь. Разберемся сами…

Все умолкают.

Очкарик (обиженно). Ну, я не понимаю…

Дина. Ну а что, в самом деле? Кричим, кричим, а толку? Слушать, что ли, как Карандаш мораль читает? (Карандашову.) Когда у тебя будет жена, ты ее по полочкам разложишь?

Карандашов. Я сначала заведу полочки.

Очкарик. Перестаньте! Не хватало еще всем переругаться!

Валентин (Бухову). Потопаем?

Бухов. Сейчас… Эх, братцы, братцы! Что же деется-то, а? Вспомните, какая была стая!.. Мы были беспечные, веселые, мы ржали и дурачились с самого утра, все уроки подряд! Мы никогда не расставались, мы на самом деле держались как стая! Я всегда мчался в школу, как Валька теперь на свои свидания. А ты, Валька? Ты же был веселый, легкий человек! От любви, как говорил товарищ Маяковский, надо мосты строить и детей рожать, а ты тоже! Эх, стая! Не успели вылететь на волю, а уже холодно, уже неуютно нам? Ветер и дождь? А что ж дальше будет? Будем сидеть в тапочках у телевизора и ругать своих детей за двойки? Будем приходить в школу по одному, по два, как приходят теперь бывшие десятиклассники через десять лет?.. И не будем детьми, не будем жить чувствами, как призывает нас к тому Карандаш?.. А чем мы будем жить, пищеварением? Но оно, между прочим, тоже зависит от чувств!.. Мне скучно на вас смотреть. Человек влюбился, а мы устраиваем панихиду. И он сам сидит как покойничек. Вместо того чтобы петь! Вместо того чтобы устроить свадьбу! Ромео и Джульетта! Дафнис и Хлоя! Да неужели мы хуже этих средневековых пацанов, неужели мы не заслуживаем поэм и трагедий о нашей любви? Разве не так же стучат наши сердца, разве не тридцать шесть и шесть в нашей крови? Прокаженные мы, что ли, или уроды? Если бы я влюбился и меня запустили бы в космос, то я (откидывается, как космонавт, в кресле) …то я бы сказал: «Земля! Земля, ты слышишь меня? Земля, я так люблю эту женщину!»

Дина. Бухов! Солнышко! Правильно!..

Очкарик. Вот!.. Действительно!..

Бухов. Даю со стипендии десятку и предлагаю обмыть это дело сразу после сессии!

Голоса. Правильно!

– Ура!

– И я даю!

– Дайте сказать!..

Карандашов. Да остановитесь вы! Не будьте толпой-то!.. Проклятье какое-то!.. (Бухову.) То-то я смотрю, не зовут тебя в отряд космонавтов: догадываются, что ты будешь кричать оттуда глупости…

Дина. Ты надоел!..

Карандашов. Вы мне не меньше!.. (Валентину.) Влюбляйся, женись, но отвечай за это! И не обременяй своими любовями других! Можешь ты сейчас бросить институт, идти работать, снимать комнату, лишить мать своей помощи? Тогда валяй! Сломай все, уткнись в бабью юбку и живи!.. А через годик-другой я на тебя посмотрю!

Очкарик. Правильно! Именно это и надо делать! Перевестись на заочное, пойти работать, снять комнату.

Второй студент. Из-за чего это надо делать-то все?..

Первый студент. Только не следует хотя бы до конца института заводить детей.

Третий (прорвавшись наконец). Вот! Вот я это же самое хотел сказать!

Очкарик. Тише!

Бухов. Да об этом и идет речь. Конечно, Валька пойдет работать и снимет комнату, и вообще… Я займусь комнатой! Все!

Первый студент. Правильно! Это конкретно. Я могу продать кое-какие пластинки.

Второй студент. Я с получки двадцать рэ могу дать!

Валентин. Ребята, да перестаньте!..

Очкарик. Да почему? У нас, например, есть детская коляска.

Карандашов. «Детская коляска»!.. Ну ладно, я ушел, я не могу больше слушать этот бред! Пока! (Валентину.) Если я получу повышенную, могу дать тебе пять… нет, семь рублей.

Бухов. Он обойдется.

Валентин. Спасибо.

Карандашов. Спаси бог от этой любви! (Уходит.)

Дина (вслед ему). Деревяшка!.. Очкарик, сделай список, потом соберем со всех.

Очкарик. Бухов, мы с тобой оргкомитет…

Голоса. Все ясно, идем!

– Братцы, когда соберемся?

– Валь, не тушуйся, не пропадешь! Звони!

– Старичишки, мы уж дошли, по три месяца не видимся!

И опять, словно стая, срываются, прощаются, уходят. Все расходятся, разбегаются. Валентин идет к тому месту, где должна быть Валентина. Но ее нет. Он волнуется. К нему подходит Дина. Они идут вместе. Телефон-автомат. Он просит Дину позвонить.

На другом конце сцены Бабка идет к телефону, пыхтя и бормоча.

Валентин. Позови ее женским голосом.

Дина. Попросите, пожалуйста, Валю.

Бабка. Вали нет… Это кто так поздно-то?..

Дина показывает, что Вали нет, Валентин удивляется: спроси, где она?

Дина. А где она? Не скоро будет?..

Бабка. Да это кто? Она в гостях с Женей.

Валентин. Скажи, Тамара.

Дина. Это Тамара.

Бабка. Тамара? Что-то я твой голос не узнаю… Женя ее куда-то потащила… Она разве не к тебе прическу ходила делать?..

Дина. Что?.. Я простудилась немножко… Прическу?.. Да, вообще-то…

Валентин нажимает рычаг.

Бабка. О, прервали! Оглашенные!.. Кавалеристы!..

Дина. Хоть научил бы заранее, что врать! Ну чего ты?..

Валентин. Не понимаю, где она…

Дина. Ну ладно… Ревнуешь, что ли?..

Валентин. Да при чем тут – ревнуешь?.. Прическу, говорит, делала?..

Дина. Ого! А ты суровый муж будешь. Никуда жену не выпустишь.

Валентин. Да ладно тебе. Пока!..

Дина. Ты куда? Пойдем ко мне!

Валентин. Да нет, поздно.

Дина. Перестань! Предки обрадуются, они ж тебя любят.

Валентин. Да нет. У меня Машка одна…

Дина. Ну перестань, перестань, не заводись. Никуда она не денется. От меня еще позвоним. Идем! (Увлекает его за собой.)

Валентин на секунду приостанавливается и видит следующую картину: Валентина, нарядная и причесанная, сидит где-то в каком-то доме, скажем, на подоконнике, болтает ножками, а рядом стоит морской офицер, «каплей», капитан-лейтенант, веселый и молодой, которого зовут Саша Гусев. Издалека музыка и голоса веселящейся компании. Валентин смотрит и слушает.

Гусев. Ну бросьте, ну уважьте военно-морской флот! Всего полчаса дела! Берем мотор, заезжаем за моим чемоданишком в готель, потом на аэровокзал, шефу велим подождать, и он отбуксирует вас домой в целости-сохранности. Ну Валечка!..

Валя (смеясь). Да ну, Гусев! Вы с ума сошли!..

Гусев. Чокнулся слегка!.. Но представьте: как моряку приятно будет, что его проводила такая красивая девушка! А? Прихожу в кают-компанию и говорю: старики, говорю, какая девочка меня провожала, шоб вы знали!..

Валя. Ну, Гусев, ну я же вам говорила: мне вообще военные не нравятся.

Гусев. Эх, Валечка!.. Ну что вы знаете про военных? Откуда вам знать! Вы ж думаете, что все военные жлобы, все серые, как туман, тупые, неинтеллигентные люди?..