Утро дней. Сцены из истории Санкт-Петербурга

Мария Федоровна проходит к выходу, а Горький, оглянувшись на нее, подносит руку к груди.

М а р и я  Ф е д о р о в н а. Приятно было поговорить с вами, Валентин Александрович. Я бы охотно осталась здесь стоять, да у меня дела.

С е р о в. Алексей Максимович будет несомненно видеть ваш образ, и я буду ощущать ваше присутствие, Мария Федоровна.

М а р и я  Ф е д о р о в н а (с улыбкой). Еще говорят, что вы молчаливы и не любезны.

С е р о в. У меня есть разные способы обращения с моделью для наилучшего результата. Ну-с, приступим.

                                 Пауза.

Г о р ь к и й (откашлявшись). Однако какая хитрая бестия этот Витте! Обошел всех - и японцев, и американцев.

С е р о в. А причем тут американцы?

Г о р ь к и й. Он повел себя в Америке, как конгрессмен, что метит в президенты, и всем понравился. Выходя из поезда, он шел к паровозу и пожимал руки машинистам.

С е р о в. Это высший царский сановник? Что ни говори, времена переменились.

Г о р ь к и й. Еще как! Самодержец всея Руси сидит в Петергофе, как пленник, а Россия охвачена всеобщей стачкой. Заключив мир с Японией, Витте теперь вообразит себя спасителем отечества, как Наполеон.

С е р о в. Он теперь граф, он монархист. Но царь недолюбливает Витте. Он найдет другого на роль диктатора, и кровь прольется на этот раз по всей России.

Г о р ь к и й. Пусть прольется у тех, у кого голубая, как говорят, кровь, а поэт сказал, черная.

С е р о в. Как ни рассуди, все это ужасно. Нельзя ли остановиться на конституционной монархии без гражданской войны?

Г о р ь к и й. Где такое было? В той же Англии сначала отрубили голову Карлу, а уже после восстановили монархию с парламентом и правительством, которые и управляют страной. Принцессе Дармштадтской надо бы знать историю Англии. Ведь она росла при английском дворе.

С е р о в. Боюсь, с православием императрице привили и самовластье с идеей власти от Бога.

Сцена 3

Александрия. Нижний дворец. Кабинет Николая II. Николай; входит петербургский генерал-губернатор и товарищ министра внутренних дел  Трепов.

Т р е п о в. Ваше величество! Я счел своим долгом доложить о совещании, которое провел у себя граф Витте - с петербургским генерал-губернатором...

Н и к о л а й. То есть с вами.

Т р е п о в. ... и военным министром. Обсуждался один вопрос - вопрос о диктатуре.

Н и к о л а й. И кто же из вас готов взять на себя диктаторские полномочия и подавить сопротивление силой? Не вы ли, генерал?

Т р е п о в (вытягиваясь и вращая глазами). Если прикажете, ваше величество! Но...

Н и к о л а й. У вас очень бравый вид, но, похоже, вы умеете лишь стращать нас, а не бунтовщиков. Почему нельзя возобновить железнодорожное сообщение между Петергофом и столицей?

Т р е п о в. Ваше величество! Можно восстановить движение, выставив солдат вдоль железной дороги, но зачем? Прибывание в столице не безопасно. В Александрии надежнее, охрана береговая и морская усилена. В случае необходимости всегда морем можно уйти в одну из соседних стран.

Н и к о л а й. Ах, вот до чего вы все напуганы! Старик Победоносцев, которого я привык слушать с детства, толкует о бездне, куда  обезумевшая толпа несет его с собою, и спасенья нет. Мне говорят и пишут: то, что происходит, не одно волненье молодежи, не мятеж, а революция.  И тут мне сообщают о предстоящем шествии рабочих к Зимнему дворцу. Что мне думать?

Т р е п о в. Я говорю всего лишь о мерах предосторожности, государь.

Н и к о л а й. Это в компетенции коменданта. Так, к чему же вы пришли на совещании у графа Витте?

Т р е п о в. Ваше величество! Я прямо заявил, что рассчитывать на успокоение через войска невозможно и не потому, что это средство само по себе, конечно, длительного и здорового успокоения дать не может, а вследствие отчасти неблагонадежности, а главное, слабости этой силы.

                  Царь молча глядит перед собой.

                               Армия все еще на Дальнем Востоке, а запасные полки из резервистов настроены, как все общество. Военный министр подтвердил мои выводы, а графа Витте, похоже, удовлетворило то, что я не рвусь в диктаторы.

Н и к о л а й. В таком случае, что же остается? Уплыть на яхте "Штандарт" в Данию?

Т р е п о в. Можно и уплыть, ваше величество. Между тем поручить графу Витте навести порядок в стране, облачив его полномочиями премьер-министра, как в Англии.

Н и к о л а й. Он этого и добивается.

Т р е п о в. Ваше величество, это назревшая необходимость. Если своевременно не пойти ей навстречу, все пропало.

Н и к о л а й. А ведь граф Витте не захочет видеть вас в должности петербургского генерал-губернатора и товарища министра внутренних дел?

Т р е п о в. Ваше величество, не задумываясь, пожертвуйте мной. Сегодня еще можно спасти корону, завтра будет поздно думать о спасении жизни царственных особ. Бушует не обезумевшая толпа, государь, смутой охвачены все слои общества сверху донизу. Кровопускание не принесло успокоения, а лишь ожесточило всех. Необходимо примирение, как после грозы и бури наступает затишье, и в души снисходит благодать.

Н и к о л а й (ободряясь). А разве пароход прибыл уже?

Т р е п о в. Ваше величество, я прискакал на лошади, чтобы быть здесь раньше графа Витте и успокоить голову.

Николай кивком головы отпускает Трепова и вынимает зажигалку; входит Александра Федоровна.