Раннее утро

С в и р и д о в а. И лучше, меньше волнений.

С в и р и д о в. Ах, как же там мне не хватало тебя!

С в и р и д о в а. Сам виноват, что не взял. Вперед — наука! И давай пока оставим этот разговор. В жизни разное бывает. Ты немного отдохни, поуспокойся, затем возьмем да и махнем с тобой куда-нибудь на охоту. Дни-то какие стоят!

С в и р и д о в (вспылив). Что ты мне, как маленькому, суешь цацки — отдых, охота! Я бы в землю зарылся, только бы ничего не видеть, позабыть…

С в и р и д о в а (сквозь слезы). Ну, почему ты на меня кричишь? Что я обидного сказала? Я же вся извелась, тебя ожидая, а ты…

С в и р и д о в. Наташенька! Наташа, прости, дружочек, меня, старого дурака. Я, должно быть, и в самом деле где-то когда-то на чем-то свихнулся. Возомнил о себе, превознес… А? Только ты не сердись!

С в и р и д о в а. Да я и не сержусь. Пустяки. (Умышленно меняет тему.) Оля здесь. Тоже самолетом.

С в и р и д о в. Вчера?

С в и р и д о в а. Да. С утра звонки, звонки… Ее поздравляют с успехом.

С в и р и д о в. Довольна? Рада?

С в и р и д о в а. Улыбается, а в глазах…

С в и р и д о в. На совещании она хорошо выступила. Показатели ее опытных участков произвели фурор. Да и понятно, все вокруг сожрал суховей, а тут небывалый урожай! Многие прочли ее работу и в речах ссылались на нее… А я, стало быть, проморгал. И прав был Кирилл, когда называл мой агрокомплекс полумерой. Прав! Да… Наташенька, меня весь день мучит противная жажда. Не найдется ли минеральной?

С в и р и д о в а. Я спущусь вниз. В магазине есть боржоми.

С в и р и д о в. Не надо, не ходи. Воды хлебну.

С в и р и д о в а. Ну нет, я моментально. Всего две минуты…

С в и р и д о в (подходит к ней, крепко обнимает, целует). Не обижайся на меня.

С в и р и д о в а. Ну, к чему это?

С в и р и д о в. Не буду, не буду.

Свиридова уходит.

(Прохаживается по комнате и, увидев себя в зеркале, подходит ближе. Стоя перед зеркалом, говорит строго, с горькой иронией.) Профессор Свиридов? Вы и есть тот самый Свиридов, который грозился перевернуть шар земной, обогатить человечество? Ну-с, расскажите, что вы сделали за свои шестьдесят пять лет? Чем украсили землю? Что дали людям? (Мысленно представляет перед собой слушателей.) Товарищи, друзья, мне нечего сказать. Пустоцвет! Да… Нечего… Как быть дальше — вот страшный вопрос. Главное — жизнь прожита… До конца. Да… Именно… Все имеет свой конец… (Прислушивается, затем торопливо достает из портфеля записную книжку, вырывает листок, наспех пишет несколько слов, кладет записку посреди стола. Торопливо идет к двери кабинета и снова видит себя в зеркале. Говорит резко.) А почему «пустоцвет»? Неужто так-таки ничего и не сделано? Ровным счетом ничего?.. Неправда! Пустоцветом я не был!.. И жизнь-то еще не совсем ушла… (Сжигает над пепельницей записку. Раскуривает трубку. Ходит по комнате.)

Тишина. Слышен стук входной двери, голоса. В комнату входят  С в и р и д о в а  и  О л я.

О л я. Здравствуй, папа! (Радостно раскрыв руки, идет к отцу.)

С в и р и д о в. Здравствуй, Олюшка! (Горячо обнимает ее.) Поздравляю с успехом.

О л я. Спасибо.

С в и р и д о в. Твоя речь на совещании была блестящей.

О л я. Твои добрые слова мне очень дороги. Спасибо.

С в и р и д о в. А я, как видишь, воздержался. Хотя по старой привычке тянуло на трибуну. Преодолел! Зато приготовил спич для домашнего застолья. И произнесу его сейчас. Немедленно! Садитесь и внемлите. (Крепко прижимает ладонь ко лбу, словно пытаясь уменьшить головную боль.)

О л я. Папа, что с тобой?

С в и р и д о в а (Оле). Он очень устал.

С в и р и д о в. Нет, не в этом дело. Я, должно быть, немного волнуюсь. Так вот… друзья мои… Все ваши беды… Твои, Оля, беды… Этот перевод Кирилла, и все, все… Теперь, конечно, пользы от моих слов, что от переливания из пустого в порожнее…

Входит  В а с с а  Ф а д е е в н а.

В а с с а  Ф а д е е в н а. Здравствуйте вам. (Кланяется.) Здравствуйте, сваточки! И ты, Олечка… сердечушко ты мое…

О л я. Бабушка Вася. (Обнимает старуху. Встревоженно.) Дома что-нибудь с Николашкой, да?

В а с с а  Ф а д е е в н а. А чего с ним? Живой, здоровый. На улице с Кирькой.

О л я. С кем? (Шагнув к Вассе Фадеевне.) Кирилл? Он здесь? (Резко.) Зачем он приехал? Что ему здесь надо?

С в и р и д о в а. Оля!

В а с с а  Ф а д е е в н а. Мы втроем приехали. Он меня ни в какую не брал. Делать, мол, тебе там нечего. А я поставила на своем… Узнать его трудно. Как шкилет. Мослы гремят… А Колька-то не отходит. Прилип, что твой репей.

С в и р и д о в а. Почему же они на улице?!

В а с с а  Ф а д е е в н а. Видишь ты, заупрямился. Права, говорит, не имею входить, потому как мараль. Олечка, дитенок ты наш, склонись на милость, выйди к нему, окаянному… Ну, хотя бы за-ради Коленьки. Он же еще несмышленыш и знать ничего не знает.

Стараясь казаться спокойной, Оля не спеша уходит, за ней Свиридова и Васса Фадеевна.

С в и р и д о в (подходит к окну. Смотрит, как встретились Оля и Кирилл). Жизнь!.. (Он опускается в кресло, щупает пульс.) Не сосчитать… (Обращается как бы к сердцу.) Не надо так частить… Чуть-чуть потише. Я должен еще пожить… Должен!..

Слышны голоса. Входят  С в и р и д о в а,  О л я,  К и р и л л,  В а с с а  Ф а д е е в н а.