Ярополк и Олег

             Открытая любовь могла опасна быть,

             Когда бы Ярополкъ отважился забыть,

             Чeмъ долженъ брату онъ. Къ тому жъ Свeнальдъ....

                                 ПРЕДСЛАВА

                                                     Заида,

             Сносить я не могу сего вельможи вида:

             Или сраженій богъ ему далъ взоръ жестокъ,

             Или бeдствій отъ него велитъ мнe ждать мой рокъ,

             Не знаю, нeкій страхъ мои въ немъ видятъ очи,

             Который подтвержденъ мнe сномъ прошедшей ночи.

             Мечта, конечно сонъ, но боги иногда

             Насъ предваряютъ сномъ, коль намъ грозитъ бeда.

             Князь добрый долженъ" быть самимъ богамъ любезенъ.

             Какъ смертнымъ, такъ и имъ онъ благостью полезенъ.

             И, подданныхъ своихъ храня блаженну часть,

             Онъ добродeтели установляетъ власть.

             Олега славны дни стрегутъ конечно боги.

             Чтобъ отвратить судьбы опредeленья строги;

             Въ молчаньи нощи мнe они послали сонъ:

             На возвышеніи увидeла я тронъ.

             Предъ трономъ жертвенникъ; на тронe царь, избранный,

             Не Ярополкъ то былъ, а нeкій образъ странный.

             Онъ пламенемъ дышалъ, скрывала взоры бровь,

             И съ рдяныхъ ризъ его точилась черна кровь.

             Я ужаснулася и очи отвратила.

             Богина нeжныхъ чувствъ Олега мнe явила;

             Минуту радостну имeла я во снe.

             Увeнчанъ лаврами, стремился онъ ко мнe;

             Онъ руку простиралъ, и я къ нему стремилась,

             Какъ грянулъ громъ и твердь земная разступилась,

             Нашло чудовище... Свeнальда... его былъ взглядъ,

             Но вмeсто власъ, змeи вздымаяся шипятъ;

             Вступивъ онъ къ тартару въ путь мрачный, искривленной,

             Съ собой Олега влекъ рукой окровавленной.

             Блeдна, отчаянна ему летeла въ слeдъ...

             Но сонъ прервался мой, и съ нимъ явленье бeдъ.

                                 ЗАИДА.

             Коль защищенъ Олегъ могущими богами,

             Спасется ихъ рукой, но суетными снами.

             Тревожны мысли въ день тебя смутили въ ночь,

             И страховъ горестныхъ мечта злосчастна ночь.

             Доколe твой Олегъ внe стeнъ сего былъ града,

             Его привода ждать была твоя отрада;

             Ты говорила: съ нимъ минетъ смертельный страхъ;

             Теперь трепещешь ты, его въ сихъ зря стeнахъ:

             Какой же духъ въ тебee

                                 ПРЕДСЛАВА.

                                 Любовницы духъ страстной,

             За милый свой предметъ трепещущій всечасно,

             Который на него средь нeжной суеты

             Не только, явныхъ бeдъ, страшится и мечты.

             Еще съ младенчества судьбы ко мнe суровы:

             Рожденна къ скипетру, носила я оковы,

             И Россовъ съ Греками союзною рукой

             Вeнецъ съ главы упалъ, и тронъ низверженъ мой.

             Къ неустрашимости мы бeдствами ведомы:

             Не столь боимся бурь, коль часто слышимъ громы;

             Не ужаснуся я, увидя смерти часъ:

             Но страхи за любовь чeмъ исцeлятся въ насъe

                                 ЗАИДА.

             Но гдe опасностиe Олегъ любимъ въ народe.

                                 ПРЕДСЛАВА.

             Или злодeевъ нeтъ въ несчастномъ смертномъ родee

             На преступленье, князь, опредeли свой вeкъ;

             Страстямъ его служить найдется человeкъ:

             И у царей въ рукахъ сокровищъ ослeпленье.

             Къ добру ведетъ насъ вeкъ, къ злодeйствію мгновенье.

             Одинъ злодeй сыщись: Олегу смерть грозитъ.

                                 ЗАИДА.

             Во градe семъ Вeрность:иль онъ не защититъe....

                                 ПРЕДСЛАВА.

             Вeрнестъ, во градe сямъe Онъ здeсьe О, щедры боги!

             Я чувствую, что вы ко мнe не столько строги.

             Сей вeстью страхъ прошелъ, спокоилася кровь

             Вeрнестъ Олегу другъ, а дружба какъ любовь;

             Въ ней тe же чувствія, тeжъ нeжныя старанья;

             Любви вся прелесть въ ней, лишь нeтъ ея страданья.

             И другъ отъ бeдствія Олега сохранитъ.

             Но шумъ... Олегъ идетъ, мнe сердце говоритъ.

Предслава, Олегъ и Заида.

                                 ОЛЕГЪ.

             Тебя ли зрю, княжна! О, радостны минуты!

             О, боги! Кончились мои терзанья люты:

             Олегъ теперь счастливъ; у ногъ Предславы онъ.

                                 ПРЕДСЛАВА.

             Прешла моя печаль, и кончился мой стонъ!

             Олега вижу я, Олегомъ я любима,

             Предслава престаетъ судьбою быть гонима.

                                 ОЛЕГЪ.

             Любима ты... твой взоръ, какъ искра божества,

             Есть жизнь Олеговой души и существа.

             И еслибъ образъ твой забыть я былъ удобенъ.

             Тогда мой хладный вeкъ былъ смерти бы подобенъ.

             Ахъ, нeтъ, ничeмъ, никакъ, не истребится страсть;

             Ее лишь съ жизнію боговъ окончить власть.

             Во градахъ ей дышалъ, и ей питался въ полe;

             Твой видъ мнe предстоялъ въ бояхъ и на престолe.

             Когда былъ подданный судомъ моимъ счастливъ,

             Ему вeщалъ что я тобою справедливъ;

             Коль низлагался строй моимъ мечемъ въ сраженьe,

             Я всeмъ гласилъ: любовь руки ведетъ движенье.

             Такъ, именемъ твоимъ блаженствовалъ народe

             Сражался враги, и если смертныхъ родъ

             Я превзойти хотeлъ, и въ путь стремился славы;

             Желалъ достойнымъ быть руки моей Предславы.

                                 ПРЕДСЛАВА.

             Ахъ, какъ взаимна страсть питала здeсь меня!

             Средь тишины ночей и въ самомъ шумe дня,

             Одинъ твой образъ былъ предметъ воображенья;

             Ты былъ виной души малeйшаго движенья;

             Въ Олегe для меня весь заключался свeтъ;

             Всегда и всюду смыслъ тебe летeла въ слeдъ:

             Когда представится страдающимъ въ разлукe,

             Стенящимъ жалобно въ тоскe, въ; любовной мукe,

             И вспоминающимъ прощанья грустный часъ;

             Стeснится грудь моя, пробьются слезы съ глазъ.

             Когдажъ воображу любезный видъ Олеговъ,

             Среди мечей и стрeлъ, средь грозныхъ Печенeговъ:

             Какой жестокій часъ для нeжныя любви!