Том 6. Дураки на периферии

Иван. Товарищ генерал, разрешите доложить одно сведение…

Климчицкий. Говори!

Иван. А мы не все оттуда дошли, товарищ генерал. Тронулось оттуда нас порядочно народу — одних больных бойцов было четверо, да прочих было вдобавок столько-то, малолеток один был. А дошло нас всего двое.

Климчицкий. Сколько же осталось еще там наших людей, которые не смогли уйти?

Иван (задумываясь). Это будет порядочно, товарищ генерал. Трудящиеся люди…

Климчицкий. Я знаю, что трудящиеся… Все живы пока?

Иван (в затруднении). Нету. Скончавшиеся (Перекрестился).

Любовь. А когда ж чаю нам принесут? Меня жажда мучит, дорога и ночью такая пыльная была!

Иван (в ожесточении, крякает). Эх, не ту женщину с собою взял, через поток ее, неразумную пронес…

Любовь. А какую же тебе еще брать-то было? Старуху, что ль, — так она со внучкой местная жительница. А Мария Петровна замертво осталась лежать.

Вестовой вносит чай, закуску, сто граммов водки солдату.

Иван. Эк, дурная, на язык слабая какая… Было б тебе там остаться, а той бы женщине здесь уместно быть.

Климчицкий. А почему той уместно здесь быть? Кто это такая — Мария Петровна?

Иван. Разрешите доложить, товарищ генерал, то ваша супруга была! (Берет сто граммов и сразу выпивает). Царствие божие, вечный покой, добрая женщина была, все по вас томилась — сама мне сказывала.

Ростопчук (Ивану). Молчать! Ты что здесь непроверенные данные распускаешь? Ты что — высший командный состав нарочно огорчить хочешь?

Любовь. Как это непроверенные данные? Я сама видела, что она убита.

Иван (к Ростопчуку). Вот, товарищ лейтенант, во всякой бабе серьезная дура сидит: когда ей срок бывает, дура наружу выходит, испортит характер человеку и опять спрячется, и глядишь — женщина опять умная.

Климчицкий. Всем молчать! Я сам пойду туда, где моя жена лежит… Адъютант! Вы что медлите — почему не посланы техники на третью батарею для настройки прицельных приспособлений?

Ростопчук. Виноват, товарищ генерал. Это дело пустяковое! (Хочет взять трубку телефона).

Климчицкий. Пустяковое! Батарея неточно работает — это пустяковое дело?

Ростопчук. Нет, это великое дело! (Держит руку на телефонной трубке).

Иван. А то бы не великое: жизнь и смерть!

Офицер связи (входит). Товарищ генерал, разрешите доложить.

Климчицкий. Да, я слушаю, лейтенант.

Офицер связи. Населенный пункт Петушки контратакуется противником силою до полка пехоты при поддержке восьми тяжелых танков. У противника есть резервы на этом участке. Командир полка подполковник Караев убит. Майор Кротов исполняет обязанности командира полка, он прислал меня к вам за вашими указаниями.

Климчицкий. Адъютант! «Виллис» мне! Офицер связи, вы едете со мной!

Из блиндажа выходят Ростопчук, затем Климчицкий и офицер связи. Слышится артиллерийский гул. Ростопчук возвращается.

Иван. Надо бы, товарищ лейтенант, супругу товарища генерала земле предать. А то там немцы о ней не позаботятся, а мертвый человек — дело святое, его без заботы оставлять нельзя.

Ростопчук. Проверить, проверить это еще надо! Может, это все брехня, и ты брешешь тут за сто граммов.

Иван. Что вы, товарищ лейтенант? Разве можно по поводу горя такого врать! Да я сейчас хоть в штрафную роту за это дело пойду.

Ростопчук. Обожди! Надо сначала проверить, в штрафную роту позже успеешь.

Любовь (увидев патефон, к Ростопчуку) А патефон у вас играет или испорчен?

Ростопчук. Э-э, Любовь Кирилловна, концерт после победы будет. А вам не пора уже к делу какому-нибудь приурочиться? Я могу помочь.

Иван. Да ей давно пора в медсанбате бойцам письма писать. Да хоть бы куда-нибудь скрылась, раз уж живой осталась. К чему женщина в этом высоком месте находится? Здесь кругом тайна.

Любовь. А мне и тут ничего. Тут война…

Иван. Ну, чума с тобой. Отвлекаешь ты меня от моей души… А что, товарищ лейтенант, пока темно еще, я бы успел к немцам сходить и мертвое тело доставить обратно сюда…

Ростопчук (задумываясь). А можно? Далеко это отсюда?

Иван. Да нет, дело-то недальнее: туда-сюда и враз тут буду.

Ростопчук. А немцы? Немцы с фонарем провожать тебя будут?

Иван. Да что мне немцы! Я к ним привык, я в разведку на поиск ходил, меня наш генерал с одного взгляда запомнил. Я был в своем взводе незабываемый боец — сам ротный так меня определил. Я человек сносный. А немец — он человек не тот. Конечно, смотря кто против него находится. На меня он действует слабо, я его умелым умом беру, по привычке. Разрешите, товарищ лейтенант, время не тратить зря.

Ростопчук (всматриваясь в Ивана). Что ж, выполняй (Снаряжается сам). Я тоже с тобой прогуляюсь. Вдвоем легче.

Иван. А я и один управлюсь, товарищ лейтенант.

Ростопчук. Не в том дело. Я больше тебя уважал Марию Петровну.

Иван. Вы уважали больше?

Любовь к этому моменту уже задремала. Ростопчук глядит на нее в размышлении. Затем зовет.

Ростопчук. Автоматчик!

Снаружи входит автоматчик.

Оставайся здесь. Пока я не вернусь, женщина пусть спит. Выпускать ее отсюда не надо. И не беспокой ее. Понятно?

Автоматчик. Есть, товарищ лейтенант. Путь она спит, а выходить ей некуда, беспокоиться нечего.

Ростопчук и Иван уходят. Любовь пробуждается, потягивается, встает, прогуливается по блиндажу, молча рассматривает автоматчика. Затем заводит патефон. Патефон играет вальс. Любовь движется в танце.

Любовь (к автоматчику). А что, немцев вы скоро одолеете?

Автоматчик. Как управимся.

Любовь. А когда управитесь?

Автоматчик. Когда осилим.

Любовь. А вы всех их побьете?

Автоматчик. Сколько потребуется.

Любовь. Надо всех их убивать!

Автоматчик. Которые повинны, те помрут. Расчет с ними должен быть с точностью!

Любовь. А я бы их всех так и порвала руками в клочья!

Автоматчик. Ну ты-то, конечно, ты бы порвала. Нам с тобой не сравняться!

Любовь меняет пластинку в патефоне.

Заунывной там нету?

Любовь. Есть — «На сопках Маньчжурии» (Заводит).

Автоматчик (вздыхая). Жалостная… Не то жива моя мать, не то нету… Нюрка, сестра, должно, померла от немцев: на границе с мужем жила (Вдруг). Заведи другой мотив!

Любовь меняет пластинку. Санитары вносят раненого генерала Климчицкого. Климчицкий в бреду. В блиндаже остаются, кроме генерала, врач, старшая сестра, офицер связи, Любовь. Любовь снимает мембрану.

Климчицкий (лежит). Путь будет музыка!

Патефон продолжает играть. Врач и сестра работают возле раненого. Патефон умолкает.

Врач. Александр Иванович, прошу вас уснуть.

Климчицкий. А жена уже спит?

Врач. Спит… Она давно уже спит. Вы не говорите, не беспокойте ее.

Климчицкий. Закройте ей глаза.

Врач. Сейчас, Александр Иванович… Теперь, вы видите, глаза у нее закрыты, и она спит сладким-сладким сном.

Климчицкий. Я тоже сейчас усну… Я очень устал…

Пауза.

Врач (к офицеру связи). Какой печальный случай! Как же вы не уберегли командира?

Офицер связи. А рана очень опасна?

Врач. Раны все опасны…

Офицер связи. Немцы вдавились в наш порядок, у них было двенадцать тяжелых танков… Генерал приказал использовать приданные самоходные орудия. Он сам сел в самоходную установку, он повел самоходки в упор на немецкие машины. Бой машин был на ближней дистанции. Семь «тигров» было сбито, у нас сгорели две самоходки, и в третью попал снаряд. В этой самоходной установке был генерал. А потом разорвался еще один снаряд, и генерал упал на землю… Он сказал: «Ничего, мы перетерпели противника, и он сгорел; самое важное — стерпеть, выждать и ответить насмерть».