Замкнутый круг (СИ)

- Долго тут торчать будешь? - шаги Вадима за собственным боем сердца не слышу, поэтому вздрагиваю от его вкрадчивого голоса над головой.

Нехотя поднимаю на него взгляд, встречаясь с расплавленным серебром, всегда полупустым и слишком глубоким.

- У тебя глаза красивые, - криво усмехается, сползая по косяку напротив меня, - но холодные, - склоняю голову вбок, он копирует мою позу, скрещивая кисти на коленях. Он босой, брюки закатаны до щиколоток, в ухе вставлена сережка, вызвавшая у нас кучу возмущений. Простецкая серая майка не дает разгуляться фантазии, открывая красивые руки и в меру широкие плечи. Его можно назвать симпатичным.

- Жизнь потрепала, - отвечает на мой немой вопрос.

Отвернувшись к двери, разрываю наш зрительный контакт. За серой неприметной дверью, ведущей в подвал, уже больше двух часов орудует Август, под страхом смерти никого туда не пуская. А меня выворачивает наизнанку от слабости своей, от рвотных позывов, едва стоит уловить хоть единый чужеродный звук, но сил подняться и помочь нет, их уже нет.

- Не рано ли для неполной тридцатки? - не открываю глаза, так и оставаясь в темноте.

- Я долго жить не собираюсь, в органах век короткий, так что половину пути я уже прошел, - произносит так легко, спокойно, смирившись, а у меня сердце ухает вниз от его слов, хотя и стараюсь этого не показывать.

- Если подольше пожить хочешь - уходи, пока есть время, - удается даже улыбнуться, через боль, но все же удается.

- Из органов?

- И из них тоже. Вадим… - уверен, что если выйдет отговорить его, то и остальные меня оставят. Это вместе мы сильные, по отдельности же простые люди, каждый со своими бедами и комплексами.

- Не начинай. Не тебе решать, как мне просирать свою жизнь.

- Но не ради меня же, - толкнувшись плечами, опускаю голову, глядя ему в глаза, без труда выдерживая пристальный, полный злости взгляд.

- Чем ты хуже остальных?

- Я не лучше, и этого достаточно.

- Подвязывай убиваться в лирику.

- Я человека убил, - все-таки срываюсь на смех, холодея внутри. - Как тут без лирики?

- Это еще доказать нужно, - понимание, что сейчас он начнет меня успокаивать, заставляет трезветь и резко менять тему разговора.

- Ты любил когда-нибудь? - не испытываю особого интереса это знать, но нужно срочно заполнить тишину между нами, иначе скрип и тяжелые удары за дверью скоро вновь загонят меня в шоковый транс.

- Тебе зачем?

- Пытаюсь поддержать беседу.

- Было дело, - отворачивается в сторону кухни, не желая смотреть мне в глаза, и это не выглядит слабым, просто он не хочет, чтобы я видел его настоящим. Справедливо.

- И как? Удачно? - нет места для шуток, и это непривычно.

- Не особо.

- Не сошлись характерами? - вопросительно изгибаю бровь ловя себя на мысли, что никогда не задавался вопросом его личной жизни.

- Типа того. Вообще не сошлись, - усмехается иронично, молчит, думая о чем-то своем.

- Мне кажется, тебе от этого плохо, - Ден всегда говорил, что психолог из меня хреновый, бью сразу по больному.

- Мне кажется, что тебе не кажется. И вообще, не суй свой нос куда не следует. Моя личная жизнь тебя не ебет ни с какого ракурса, - злится, закрывается еще сильнее, но уходить не спешит.

- Прости, - мне искренне жаль, больное задел, содрал по живому, нельзя так с людьми. Тогда почему так важно его дожать? Возможно, тогда ему легче станет?

- Просто впредь не лезь в мою личную жизнь. Она на то и личная, чтобы посторонних там не было.

- Я посторонний? - Это больно.

- Криво выразился. Лесь, давай на чистоту, ты мой друг, и за тебя, как и за пацанов, любого порву, но то, что в душе у меня, не открою даже тебе. Не ваше это дело. Мое. И ныть о своей несчастной любви не стану. Это унизительно, - говорит честно, прямо, и я почти верю ему.

- Это хоть женщина? - заткнись, Лесь, просто заткнись.

- Женщина, - соглашается.

- Надеюсь, я не ее убил? - над нами повисла немая пауза, и в следующую секунду оба срываемся на истеричный ржач, сотрясший стены небольшого домика на окраине дачного поселка.

Вадим почти лежит на полу, согнувшись пополам, и дико ржет, душой молодея лет на пять. В такие моменты в нем даже удается разглядеть прежнего, еще не отслужившего Вадьку из второго подъезда.

- Ебнулись? - шипит выскочивший из-за угла Денис, Вадима сгибает еще сильнее, меня отпускает, но ненадолго, очень быстро слетает этот мнительный период разгрузки.

Дверь подвала с протяжным скрипом открывается, из нее выходит абсолютно неживой Август, его руки в прозрачных перчатках измазаны кровью, глаза красные, воспаленные от кропотливой работы и плохого освещения, вслед за ним тянется запах… никогда его не слышал: он сухой, въедливый, мокрым песком оседает в легких и першит на губах. Задыхаюсь. Смотрю в его оценивающие глаза, как зрачки расширяются, глядя на меня, как он тянет руки вперед, забывая, в каком сейчас состоянии, делает шаг ко мне, испуганно подаваясь всем своим существом… а меня откидывает от него так, что Дениса сбиваю с ног, срываюсь в коридор, перед глазами кровавым заревом маячат его руки, резкая головная боль, миллионами взрывов в черепной коробке выбивает из меня сухой скулеж. Тошнит, в желудке все скручивается, отдаваясь комом желчи в горле. Плохо.

Вылетаю на улицу, куда-то бегу спотыкаясь, не разбирая дороги, не чувствуя холода, пока сильные руки не перехватывают меня, подножкой повалив на землю. Тяжесть наваливается сверху, вжимает меня в землю, большая ладонь затыкает мне рот, когда начинаю орать, и так продолжается бесконечно долго: крики, вой, борьба, в которой не хочу сдаваться, и лишь растеряв все силы, могу сквозь слезы распознать перепуганное лицо Дениса. Кидаюсь к нему на шею, сжимаю намертво, боясь отпустить. Отпущу - исчезну, или еще хуже - исчезнет он. Плачу, реву, поддавшись истерике, меня колотит как в лихорадке, ужасно болит плечо, и эта боль помогает. Она свидетель, что все еще жив, а раз жив - борись. Борись, потому что выхода у тебя, Леська, нет.

Ден шепчет что-то успокаивающее на ухо, разжижая своей лаской мой мозг, гладит по спине, просит успокоиться, просит перетерпеть, сам трясется как наркоман без дозы, а еще меня успокаивает.

- Такого больше не повторится, - обещаю ему полушепотом, на более громкие речи сил нет. - Я обещаю.

И он верит, по глазам вижу - верит.

Домой мы возвращаемся спустя примерно час. Август беспокойно спит на диване, уложив голову к Вадиму на колени. Мент на удивление спокоен, что становится для меня чем-то новым.

- Ден, прекращай так за него переживать. Нормально все с ним. Банальный стресс. Думал его раньше прорвет, так нет, держался.

- Лучше бы ты молчал, - грубо отвечает ему Денис, отправляя меня спать в комнату.

Размышляю над сказанным ранее, сопоставляю факты, доводы, без конца прокручивая возможные варианты произошедшего. Почти уверен, что убийство совершил не я. Конечно, Вадим снял отпечатки с ножа и они мои, тут нет сомнений, достаточно было воспользоваться моим бессознательным состоянием. Но кому вообще это понадобилось?

Я не самый удачный юрист, хоть и работаю уже пару лет, мои друзья добились куда большего каждый в своем деле. Личная жизнь - краткосрочные романы и секс без обязательств. Сердца никому не разбивал, в верности не клялся. Ссор, скандалов, врагов не имею. Значит, надо копать глубже, много глубже, ведь не зря кому-то понадобилось так по-крупному подставлять меня.

Разбиваю прошлый день на фрагменты: утро провел дома; к обеду вызвали в офис, и это не удивительно - и такое бывает; до шести проторчал в кабинете, работал над стандартным разводом: простые люди, заработок небольшой, решили разойтись миром и поделить вместе нажитое по справедливости. Затем поехал домой - и все, провал, ничего не помню.