Тавматургия

АНДРЕЙ. Как в фильме «Семьянин» с Николасом Кейджем?

САВЕЛИЙ. Вроде того. У меня одноклассница была — Ира Немыченкова. Началось у нас еще в школе. Потом на филфак пошли вместе. Вот это, Андрюха, была страсть. Не отношения там какие-то, романчик, а настоящая страсть! Это было страшно. И я киксанул.

АНДРЕЙ. Киксанул?

САВЕЛИЙ. Струсил. Я же средний, в общем, человек, Андрюха, — обычный, серый. А средний человек к таким вещам не готов. Вот так-то. Я придумал: я к тебе сегодня не поеду — я к Ирочке поеду. Немыченковой. Нагряну как снег на голову, экспромтом, и все ей скажу. То, что у нас было, скажу — точнее, то, чего у нас не было, — это из-за меня! И это была фатальная ошибка.

АНДРЕЙ (поднимает кружку). Ну, давай — за это.

САВЕЛИЙ. Я к тебе завтра приеду. Можно? Если что-то пойдет не так. Мало ли. В любом случае мне два раза подряд в одном месте лучше не ночевать.

АНДРЕЙ. Почему?

САВЕЛИЙ (поморщился, пожал плечами). Не знаю. Чутье подсказывает.

САВЕЛИЙ и ИРИНА — на полу, неловко любят друг друга. Раздеться толком старые знакомые не успели.

ИРИНЕ около сорока — увядающая, но все еще красивая женщина, короткая стрижка, минимум косметики. Живет одна, но квартира у нее просторная. Мебель, покрывала, шторы, торшеры — все подобрано с любовью.

ИРИНА разливает вино по бокалам. Любовники по-прежнему полулежат на полу, на ковре с абстрактным узором — концентрические круги красного и зеленого цвета.

САВЕЛИЙ. Как же мы теперь жить будем, Ирка?

ИРИНА. Не знаю, шустрик. Главное — не усложнять.

САВЕЛИЙ. А упрощать можно?

ИРИНА. И ничего не загадывать.

САВЕЛИЙ. Вот здесь ты хорошо сказала — в глаз. Даже не представляешь…

ИРИНА. Я — старый холостяк. Привыкла жить одна и не хочу ничего менять.

САВЕЛИЙ. Понятно… Ты у Розы Дмитриевны давно была? Я все собираюсь и никак не соберусь.

ИРИНА (закуривает). А Розочка умерла. Год назад.

САВЕЛИЙ. О господи… Что же мне никто не позвонил?

ИРИНА неопределенно дергает плечом.

ИРИНА. Терешкович всех обзванивала — тебя не нашла. Видимо, телефоны изменились.

ИРИНА встает, проходит на кухню, чтобы взять еще вина. САВЕЛИЙ плетется за ней.

САВЕЛИЙ. Бедная Роза. Энергии в ней было еще лет на сто. А терпения вообще немерено. И все это чудо — в яму. (Взял бокал с вином, помолчал.)

ИРИНА. Курила как паровоз.

САВЕЛИЙ. Да. За Розочку. (Выпили.) А ты сейчас где?

ИРИНА. Так, в одном агентстве.

САВЕЛИЙ. Недвижимость?

ИРИНА. Не совсем. Мы даем срочные кредиты под залог.

САВЕЛИЙ. Недвижимости?

ИРИНА. Не совсем. Хочешь еще вина? Или чаю?

САВЕЛИЙ (улыбнулся грустно). На посошок? Лучше бы чаю. Если есть черный, можно покрепче. А все-таки: подо что даете? Для меня это актуально.

ИРИНА. Клиент подписывает договор. В том случае, если не возвращает кредит в обозначенный срок, его душа переходит в распоряжение нашей фирмы.

САВЕЛИЙ. Ты шутишь?

ИРИНА. Я не шучу. Мы не первые это придумали. Начали рижане года четыре назад. Ну и у нас этот бизнес неплохо пошел.

САВЕЛИЙ. Работаете по лицензии?

ИРИНА. Что-то вроде того. Я не вникаю.

САВЕЛИЙ. Это правильно. Зачем вникать? Напиши адресок.

ИРИНА. Только учти — я тебя не знаю, ты меня тоже.

Несколько зрителей в небольшом зале, среди них САВЕЛИЙ — отрешенно смотрит на экран. Мелькают кадры фильма «нуар» 30-х или, возможно, 50-х годов.

Молодая женщина бежит, прижимается к кирпичной стене в глухом переулке. Мужские руки в кожаных перчатках тянутся к ее шее, укутанной в газовый шарф. Женщина кричит, сопротивляется, но руки убийцы ложатся на ее горло. Расширенные от ужаса глаза, в которых на секунду отразился опрокинутый мир. Убийца медленно поворачивается на камеру: широкие поля шляпы скрывают лицо. Он поднимает голову — вместо лица у него часовой механизм. Тик-так, тик-так, тик-так — крутятся большие и малые колесики.

Несмотря на летнюю духоту, ИРИНА в строгом деловом костюме за письменным столом просматривает бумаги, что-то переносит в свой компьютер. Иногда поглядывает куда-то по диагонали в сторону.

Прямо перед ИРИНОЙ за стеклянной стеной «аквариума» беседуют двое: САВЕЛИЙ и ШЕФ. Их голоса не слышны — мужчины открывают рты беззвучно, как рыбы.

ШЕФ — вполне себе среднерусский мачо, сероглазый, глаза немного навыкате, но это его не портит, шевелюра крепкая, длинная, с проседью, на лице — аккуратно подбритая рыжая щетина. Одет он в элегантный костюм цвета фисташкового мороженого. Но тут мы оказываемся внутри «аквариума», и звук «включается».

ШЕФ. Как видите, процент по кредиту у нас щадящий, гораздо гуманнее, чем в банковском секторе… У вас какой-то вопрос?

САВЕЛИЙ. Да нет, в целом все понятно. Я одного не понимаю — а потом-то что?

ШЕФ. Потом?

САВЕЛИЙ. Что вы потом с ними делаете, с этими душами?

ШЕФ (улыбнулся). Уверяю вас, ничего противозаконного.

САВЕЛИЙ. А все-таки?

ШЕФ. Это зависит… Иногда перепродаем, как это делают с долговыми обязательствами. Хотя деривативы имеют дурную славу, но…

САВЕЛИЙ. Неужели есть покупатели?

ШЕФ. О да! Впрочем, вы же знаете: народ у нас крайне суеверный, даже пугливый. При всей своей любви к айфонам и айпэдам. О присутствующих, конечно, не говорим.

ИРИНА вынимает из сейфа и кладет на стол несколько пачек с купюрами по пять тысяч рублей. Рядом стоит САВЕЛИЙ, наблюдает за ее действиями. ИРИНА запускает деньги в счетную машинку — та шелестит, как крылья саранчи.

ИРИНА. Пересчитывать будете?

САВЕЛИЙ. Да нет. Зачем?

ИРИНА (листает договор). Тогда распишитесь, пожалуйста (показывает ногтем), вот здесь и вот здесь.

САВЕЛИЙ (с горькой иронией). Кровью? (Подписывает бумагу.) Какие планы на вечер?

ИРИНА (непонимающе). Простите?

То ли хорошо сыграла, то ли со вчерашнего дня многое изменилось.

САВЕЛИЙ и АДВОКАТ обедают в дорогом ресторане в районе Гоголевского бульвара: обслуга вышколена, еда разнообразна, кухня европейская. АДВОКАТ с завидным аппетитом уписывает сочащийся кровью стейк.

АДВОКАТ хорош собой, черняв, небольшие уши оттопырены, он обаятелен и самоуверен, как кинозвезда.

АДВОКАТ. Это мое железное правило: первую консультацию я даю бесплатно, зато вы угощаете меня обедом. По-моему, это справедливо. И вообще, еда делает первый контакт более доверительным. Вы согласны?

САВЕЛИЙ (ковыряет вилкой в тарелке). Согласен.

АДВОКАТ. Доверие между адвокатом и клиентом — это главное. Поэтому сразу уговор: вы не опускаете неприятную для вас информацию, я гарантирую конфиденциальность.

САВЕЛИЙ. Хорошо.

АДВОКАТ. Я не думаю, что вы намеренно будете что-то скрывать. Это происходит бессознательно. Почти. (Утер салфеткой жирный рот.) Я весь внимание.