Шелковый фонарь

Синдзабуро. Все-таки, почтенный Мэйан [15]… Мне кажется, что неудобно вторгаться в чужой дом совершенно незнакомому…

Доктор. Неужели опять уговаривать тебя? Хэйдзаэмон – твой ближайший сосед с той поры, как ты поселился в этих местах. И тебе надлежит выразить почтение старшему.

Синдзабуро. Но… ты же сам упомянул, что он почти все время хворает. Беспокоить человека, когда он болен…

Доктор. Ну, об этом позволь уж знать мне, врачу. Он нездоров, верно, но я думаю, что его болезнь усиливается именно оттого, что все его забыли. И если он увидит человека нового и внимательного к нему, я уверен, ему станет лучше.

Синдзабуро. Ну, как знаешь!

В этот момент О-Цую вновь берется за кото. Синдзабуро слышит игру и замечает О-Цую.

О-Цую (взяв несколько аккордов, тихо).

Синдзабуро. Кто эта девушка?

Доктор. Это дочь Хэйдзаэмона, О-Цую.

Синдзабуро. Что ж ты мне ничего о ней не сказал?

Доктор. А это сюрприз. Я был уверен, что доставлю тебе этим удовольствие.

Синдзабуро (не отрывая глаз от О-Цую). Как она прекрасна!

Доктор. Да, хороша. При дворе сегуна [16] была бы украшением.

Синдзабуро. Ну, теперь я тем более не могу войти туда.

Доктор. Почему?

Синдзабуро. Нарушить уединение… ворваться в покои девушки.

Доктор. Поверь мне, что Хэйдзаэмон будет рад тебе… И за дочь будет благодарен: она хоть кого-нибудь увидит, а то все время одна. Идем, идем! (Подталкивает его.)

Оба входят в комнату.

О-Ёмэ (замечая вошедших). А, достопочтенный Мэйан-сама. Госпояса, доктор пожаловать изволил.

О-Цую (прерывая игру). Почтенный Мэйан… (Оборачивается и, видя Синдзабуро, смущенно смолкает.)

Доктор. О-Цую-сама, простите, что мы вторглись так неожиданно. Позвольте приветствовать вас.

О-Цую (склоняясь). Привет вам, почтенный врачеватель.

О-Ёмэ (склоняясь). Прошу войти сюда, на галерею.

Доктор. Благодарю! О-Цую-сама, со мной сын моего старого друга Хосокавы Какуэя из Муромати. Синдзабуро зовут его. С недавних пор он поселился по соседству с вами и все хотел проведать вашего отца. Сегодня, направляясь к вам, я шел по берегу реки и повстречался с ним. Вот и взял его с собой. Прошу любить и жаловать.

Доктор и Синдзабуро поднимаются на галерею.

Синдзабуро. Меня зовут Хосокава Синдзабуро из Муромати. Совсем нежданно я встретил у реки почтенного доктора и оказался здесь у вас. Прошу покорно извинить меня.

Доктор. Я говорил, что батюшка ваш будет рад увидеть Синдзабуро. Может быть, и хворь его немного отступит. Ему полезно поразвлечься. Не так ли, О-Ёмэ?

О-Ёмэ. Конечно, конечно. Старый господин ведь болен духом, не телом. И приятное ему будет на пользу.

О-Цую. Я рада видеть друга достопочтенного Мэйана. (К Синдзабуро.) Меня зовут Цую… я дочь Хейдзаэмона. (Склоняется.)

Доктор. А как здоровье вашего батюшки? По-прежнему?

О-Цую. Благодарю вас за внимание. Мне кажется, что хуже. Раньше все-таки реже были припадки безумия.

О-Ёмэ. Теперь, когда случается припадок, он даже нас с госпожой не признает… Подумайте, – родную дочь.

Доктор. Неужели?

О-Цую. О-Ёмэ говорит правду. Это так тяжело.

Доктор. Бедняжка! Представляю, как вам трудно. Столько времени ухаживаете за отцом, как самая преданная дочь – и вот: он даже не узнает вас!

О-Емэ. Когда господин в своем уме, и то не легко: настроение у него тяжелое, бранит весь свет и даже нас… Никого не хочет видеть.

Доктор. Что это? Раньше так не было.

О-Емэ. Да… вы столько времени не появлялись… за это время и произошло ухудшение.

О-Цую. От моего доброго, ласкового отца ничего не осталось. Я вспоминаю, как нежен он был всегда, как добр ко мне, и вдруг – что сделалось с ним!

Доктор. Я не мог раньше посетить вас, простите, О-Цую-сама. И, может быть, все это от моего недосмотра. Позвольте взглянуть на него. Можно?

О-Цую. Прошу, почтенный Мэйан. На вас вся надежда. К тому же он верит вам и любит вас… Пройдите и осмотрите его.

О-Ёмэ. Как хорошо, что вы пришли. Сегодня уже с утра старый господин ходил такой суровый, мрачный. Взгляд временами дикий. Увидел меня, пристально посмотрел и как закричит: «Кто это?» Едва уверила его, что это я – Ёмэ. А теперь заперся у себя и не выходит. Боюсь, не перед припадком ли все это.

Доктор. Тогда немедля позвольте мне пройти к нему. Проводи меня, О-Ёмэ.

О-Цую. Спасибо, доктор.

Доктор. Подожди меня, Синдзабуро! Я скоро вернусь. А ты пока поговори с О-Цую-сама. (Уходит, задвинув за собою перегородки. [17])

Молчание.

Синдзабуро (смущенно). Простите меня, О-Цую-сама, что так невежливо нарушил ваше уединение. Я бы никак не осмелился утруждать вас, если бы не достопочтенный Мэйан.

О-Цую. О нет, Синдзабуро-сама! Ваш неожиданный приход – радость для нас. Ведь я целыми днями вдвоем с О-Ёмэ. Кроме нее, у меня нет ни подруг, ни служанок.

Синдзабуро. А ваш батюшка?

О-Цую. Как вы слышали, он в последнее время почти не выходит. Когда у него припадок, к нему страшно приблизиться. А когда он в сознании, то никого не хочет видеть.

Синдзабуро. Я не имею права вас спросить… Но, может быть, вы все же объясните: отчего это? Что такое с вашим уважаемым батюшкой?

О-Цую. Мне тяжело рассказывать, Синдзабуро-сама! Разве вам не говорил почтенный Мэйан?

Синдзабуро. Нет…

О-Цую. Тогда я скажу… Хоть и не пристало мне утруждать своим горем других. Но вы так добры… Отец мой – безумен!

Синдзабуро. Безумен?

О-Цую. У него помутился разум, и уж давно…

Синдзабуро. Отчего же?

О-Цую. Не спрашивайте, Синдзабуро-сама! Это такая ужасная история! Мне не хочется даже вспоминать.

Синдзабуро. Прошу прощенья, О-Цую-сама, если я коснулся душевной раны. Но поверьте: я осмелился спросить только из участия к вам, из самого искреннего участия.

О-Цую. Я верю, Синдзабуро-сама. У вас такое доброе лицо. Такой ласковый голос… Я давно уж не слышала такого голоса… Отец мой или угрюмо молчит, или, когда на него находит болезнь, бранит всех и вся.

Синдзабуро. Вы говорите «находит». Значит, безумие его не постоянно?

О-Цую. Нет, только временами с ним случаются дикие припадки. И тогда он страшен становится… О, как страшен!

Синдзабуро. Когда же с ним это происходит?

О-Цую. Тогда, когда он вспоминает про тех людей…

Синдзабуро. Про тех людей?

О-Цую. Вы их не знаете… Про О-Таму и Дайскэ.

Синдзабуро. Я не слыхал про таких… Кто они?

О-Цую. Все это так грустно… Но раз вы желаете узнать, значит, хотите принять на себя часть нашей печали.

Синдзабуро. Я готов принять всю вашу печаль, чтоб вы, О-Цую-сама, стали радостной и счастливой.

О-Цую. Так слушайте. Тогда мы еще жили в столице… Отец занимал важный пост. Он был начальником дворцовой стражи. Весь день был во дворце сегуна. И сёгун был милостив к нему. Все завидовали судьбе могучего Хэйдзаэмона. И жили мы – отец, мать и я – в роскоши и почете…

Синдзабуро. Ваша матушка…

О-Цую. Она скончалась… О, Синдзабуро-сама! Это и явилось началом наших бед.

Синдзабуро. Бед? Какие ж беды обрушились на вас, О-Цую-сама?

О-Цую. Отошла в иной мир матушка… Остались мы одни с отцом и… Синдзабуро-сама, Синдзабуро-сама! Мне тяжело, мне больно!

Синдзабуро. Прекрасная, бедная О-Цую-сама! Как мне помочь вам? Как облегчить ваше горе?

О-Цую. Отец сначала чтил память матери. Потом, ведь это всегда бывает так… приблизил к себе… У нас была домоправительница… Она сумела расположить к себе отца. Он взял ее в наложницы! [18]