Снега

Немцы дают очередь из пулемета.

Е г о р. Тише, черт!..

А н д р е й. Рассказывай, рассказывай, Кудров! Я с фрицев глаз не спускаю. Пугни их еще разок… У тебя у самого голос, как у лешего.

К у д р о в. А воздух какой! Захлебнешься! Чистый! Он, как здоровая кровь, силу в себе имеет. (Другим тоном.) А жрать здорово хочется. Охоты нет говорить. Не могу рассказывать.

Ф а р м а н о в. Зачем война? Зачем немес-фашист пришел?

К у д р о в. Плов твой узбекский жрать, жену твою Жахару мучить.

Фарманов вскочил, застонал.

А-а, понимаешь? Пришел фриц наш хлеб жрать, на наших постелях спать, наших баб портить.

Ф а р м а н о в. У-у-у! (Как всегда в минуты сильного волнения не находя русских слов, произносит проклятия в адрес немцев на узбекском языке.) Пусть только подойдет к моей жене фриц-собака!

К у д р о в. Зубами скрипишь? Гордый ты человек, Фатах, а на настоящую драку неспособный.

Ф а р м а н о в. Фатах — трус?

К у д р о в. Этого не скажу. Ты зубами заскрипел, когда я правду о фрицах сказал. Значит, не накипело в твоем нутре, ежели злоба твоя, как искра на ветру, вспыхнет и опять погаснет… (Быстро вскинул винтовку, выстрелил.) Пятьдесят седьмой. (Вынул стреляную гильзу, рассматривает ее.) А у меня вот с каждым часом злость на фашистов все больше и больше. Оттого и промаха не знаю… (Достал из кармана пригоршню стреляных гильз.) Как до сотни догоню, в партейные буду подаваться. Слово себе такое дал.

Ф а р м а н о в. Учи Фатаха так стрелять. Учи… Как ты, снайпер будем…

А н д р е й.

К у д р о в. Веселый ты, Андрейка! Ты кем до войны-то, слышь, был?

А н д р е й. Тут, в Сталинграде, живописцем работал.

К у д р о в. Это что же — инженером, вроде?

А н д р е й. Не-е, мастер по жилищному строительству. Оштукатурят строители квартиру и меня приглашают. Прихожу и соображаю: какой же ей нарядный вид придать, чтобы людям не скучно жить было? Приправлю стены «синим камнем», медным купоросом, значит, и начну расписывать. Эх!.. Потом женился…

К у д р о в. Была не была?

А н д р е й. Нюра моя модельщицей работала в литейном цеху, тоже художественная работа… Приятно жили! Она работает, я работаю. Вечером встретимся, идем в кино, в театр. Оба смеяться любили. Я иной раз так насмеюсь — на работу выходить не могу. Сколько раз бюллетень брал. Ей-богу!

Бойцы смеются.

Эх, Нюра, Нюра!.. (отвернулся.)

К у д р о в. Ничего, Андрюша, встретитесь…

А н д р е й. Может быть, не встретимся, может, повстречаемся… (Достал из-под разрушенного пола гармонь, наигрывает, поет.)

К у д р о в. Пой! Пой, Андрюша!

Бойцы настороженно следят за немцами и в то же время слушают песню.

А н д р е й.

Пауза.

К у д р о в. И на самом деле: выходит, русский на земле лишний, а он фриц, — не лишний!

Е г о р. Размечтались! Смотри…

Андрей бросается к пулемету.

К у д р о в. Стой! Погоди, не стреляй!

Ф а р м а н о в. Кто бежит?

К у д р о в. Мальчонка какой-то… Из большого дома выскочил к нам, верно, перебежать хочет…

Б о е ц. Снимут его гады сейчас.

А н д р е й. Кудров, прикрывай его огнем… Я — из пулемета…

Стреляют. Вбегает  В и т ь к а. Он грязный, оборванный.

Ранен?

Витька падает, его окружают бойцы.

Е г о р. Испугался он только. О камни поцарапался.

Б о е ц. Посчастливилось парню.

А н д р е й. Ты чей?

В и т ь к а. Это вас так мало?

К у д р о в. А тебе много надо?

В и т ь к а, Кто у вас командир?

А н д р е й. Зачем тебе?

В и т ь к а. Доложить обстановку.

Бойцы смеются.

А н д р е й. Стратег. Отдышись сначала!

В и т ь к а. А вам в тот дом надо? Ага?

А н д р е й. Больно любопытный…

В и т ь к а. А чего же! Тут вы не пройдете! Оборону ихнюю не перегрызешь… Я вам другой ход покажу. Тут кругом фашисты все заминировали, а вон там, где детплощадка была, не успели. Если будете слушать мои приказания, мы из детской площадки ворвемся.

Бойцы смеются.

К у д р о в. Ну, ты даешь жизни! Где ты, паря, раньше был? Давно бы мы в твоем доме на постелях спали. Жизнь, Фатах!

Входит  Б у б е н.

Б у б е н. Почему стреляли? (Увидал Витьку.) Витька!

В и т ь к а. Дядя Яша!

Б у б е н. С неба свалился?

В и т ь к а. Дядя Яша, фашисты минометы на крышу вытаскивают. По вас стрелять хотят…

Б у б е н. Ясно. С земли не взяли, с неба хотят. Кудров, наблюдать за крышей! (Витьке.) Много немцев там?

В и т ь к а. Целый гарнизон. Тыщи две.

Б у б е н. Придется зарываться в землю. (Витьке.) Идем к комиссару.

Ушел с Витькой.

К у д р о в. От горшка два вершка, а разговор генерала имеет.

Бойцы наблюдают за домом.

А н д р е й. Эх, сейчас бы какой-нибудь художественной пищи, вроде… сухаря. Когда я на Юго-Западном воевал, трофеи мы однажды немецкие взяли: эрзац — сливочное масло. Коробочка золотом отделана, ключик для раскупорки — чисто, аккуратно. Снимешь крышку, а там… пусто! Запах один.

К у д р о в. То есть это как же?

А н д р е й. Очень просто. Такой масляный дух идет, что голова кружится. Садятся фрицы в кружок, макают хлеб в запах и рубают почем зря…

К у д р о в. Ну ты скажи!.. И надолго хватает?

А н д р е й. Пока фрицы новое село не разграбят и настоящего масла не наворуют.

Е г о р. Брось сказки, тошно! У людей от голода судорога, а ты клоуна из себя строишь.

К у д р о в. А по мне, Андрюша, сейчас русских щей бы…