Горбун

Кремонов, Аполлон Павлович и Вера Павловна,

Аполлон Павлович (схватив руку отца, который стоит в горести над дочерью и, увлекая его, в сторону). Все открыто. Радугин объявил сестре... Я только к Мошнину... одна верста... Мигом назад. Еще не все пропало. Вы без меня... пожар — и всему конец! (При последних словах Вера Павловна приходит в себя.) Вера приходит в себя... снесем ее на канапе (поднимают и усаживают на диван). Теперь за последний подвиг...

Кремонов. Не знаю, достанет ли меня на это...

Аполлон Павлович. О! тогда мы пропали... (Увлекает отца с собой.)

Вера Павловна (одна). Пожар — и всему конец?.. А! понимаю. Но у отца не станет на это духу... Я за него исполню. Отец жертвовал собою для меня, надо отплатить ему тем же. Жертва от меня неважная! Мое все лучшее дала мне судьба только на один миг. Все пропало, как сон!.. Что остается мне впереди? Позор или смерть. Так ее, и чем скорее, тем лучше. По крайней мере она на что-нибудь годится... Спасу имя отца от позора. О, как жестока была судьба! Даже отняла у меня отраду видеть хотя сожаление любимого человека. С каким презрением смотрел он на меня! Я думала, его взгляд уничтожит меня в прах... Он уверен, что я участница их. И в гроб-то уношу с собою его презрение... Кто меня оправдает?.. Разве Ты, Господи! (Становится на колени.) Боже милосердый! не вмени на суде Твоем моего проступка; Ты видишь, я хочу спасти честь отца моего. Еще одна молитва к Тебе, Многомилостивый... сделай, о мой Боже, чтобы, Александр узнал, что я невинна... с этой мыслью я умру спокойнее. Себя поручаю Твоему милосердию. Теперь к делу. Не останется следов. Огонь разольется по всему дому. Пускай смерть застанет меня в молитве об отце, об нем... Кто подумает, чтобы пожар сделан был с умыслом! Тогда бы не погибла дочь и сестра!.. Ее предупредили бы, спасли... (С радостью.) О! я уж вижу, как огонь быстро разливается на моем жертвеннике! (Уходит.)

В комнате дома Радугиных. Вечер. Радугин и Елисавета Андреевна.

Елисавета Андреевна. Что, был у них?

Радугин. Был.

Елисавета Андреевна. Что ж там?

Радугин. Ничего, прекрасно! Как нельзя лучше! Распростился с Верой Павловной. Все обошлось порядком, как водится, был и обморок.

Елисавета Андреевна. Распростился! а... свадьба?

Радугин. Разве мало женихов и без меня? Может, сыщется какой-нибудь ветошник... Мне-то что?.. Отныне запрещаю тебе говорить об них. Презренное семейство!

Елисавета Андреевна. Отец и сын, может быть; но Вера... О! я поклянусь всем священным, что не найдется другой, с такою чистою, прекрасною душою. Не только брат мой, приди мать с того света, и та не заставит меня сказать противное. Буду говорить об ней, любить ее, пока во мне хотя остаток жизни будет.

Радугин. Не спорю — прекрасная, благородная девица!.. Пускай будет по-твоему... не всем же разочаровываться!

Те же и слуга.

Слуга. Давишний купец.

Радугин. Зови, скажи, что давно жду. (Обращается к сестре. ) Поди в свою комнату, мой друг, и не мешай мне. (Елисавета Андреевна уходит.)

Радугин и следственный пристав.

Радугин. Виноват, ваша правда! Нечего продолжать следствие... Улика была налицо... Прикажите ночью окружить дом.

Следственный пристав. Надо это сделать сейчас же. Мои лазутчики дали мне знать, что вы там были и навели сильное подозрение. Горбун из-за двери слышал ваш разговор с сестрою... Предупредить.

Радугин. Так прикажите сию минуту.

Следственный пристав. Я уже приказал. Мошнина послал я взять под стражу. Извините, я действовал против вашего предписания.

Радугин. Благодарю! Вы спасли мою честь. Теперь продолжайте ваше дело. Я сам вслед за вами буду на месте. (Следственный пристав уходит.) Кабы кончилось без меня!..

Радугин и слуга.

Слуга. Какой-то мужичок имеет крайнюю нужду до вас.

Радугин (в сторону). Может быть, по этому же проклятому делу. (Вслух.) Позови.

Радугин и молодой крестьянин.

Радугин. Что тебе нужно, друг?

Молодой крестьянин. Коли дозволишь молвить, ге... ты барин такой милостивый... (почесывается) леску понадобилось.

Радугин. Только?.. Бери, руби, сколько хочешь, любезный, вали хоть целый лес.

Молодой крестьянин. Знать, барин, на радости чливо так жаловать изволишь... слышно, свадебка у тебя скоро будет. Поздравляем твою милость.

Радугин. Да, на радости!.. свадьба... пир! Ну, получил, что надо, ступай себе.

Молодой крестьянин. Еще нуждица, милостивец.

Радугин. Что еще? говори скорее.

Молодой крестьянин. Вот изволишь видеть, нынче ночью прибежал к нам под окно прохожий, пришел ночевать. Матка было и не хотела пустить, да отец не послушался... Бает: так-то об одну пору отдал было он Богу душку на морозе, в мятелицу, кабы не пустили в избу добрые люди. И мне всегда настрого наказывает: «Сенька, скорей ворота настежь, кто бы ни попрошал, а то и благословения моего не будет». Вот полуночник-то наш был какой-то боярин; весь мокрехонек, родимый. Бает: гнались за ним злодеи, да он утек от них — переплыл Каму — видно, лих плавать! Затем, что баили они с батькой, не ведаю; батька дал ему свой зипун, да запрег свою тройку... Ведь у нас кони ухарские! Как пустишь, только земли просят. Боярин написал грамоту, сунул мне целковик... Все гляжу на него, где копье, где решето... Грамотку велел отнесть к твоей милости, коли минет столько дней сколько у меня на руке пальцев, да поминай как звали, лихо полетели! (Вынимает из-за пазухи.) Никому не велел отдавать кроме твоей милости. Соскучилось мне без батьки, да коней, да понадобилось леску-то, думаю, чего ждать долго, дай стегну нынче, кажись, не попортил. Разве деготку попало... да я, пожалуй, слизну.

Радугин (принимая бумагу и развернув ее). Подпись Каспара Шафа!.. А Кремоновы распустили, что он давно уехал в чужие край. (Начинает читать.) Писано карандашом; с трудом разберешь.

Те же и Елисавета Андреевна.

Елисавета Андреевна (вбегает в испуге). Господи, какое зарево! Так и осветило наши окна. Точно день!.. Говорят, пожар в стороне Кремоновых. Уж не дом ли их горит?

Радугин. Безумный!.. Что я наделал!.. Как я оскорбил ее!.. Милая, бесценная сестра! Она невинна... Еду... Еду... Что буду делать, не знаю; по крайней мере, оправдаю ее перед целым светом. Я не постыжусь взять за себя дочь преступника; я должен загладить мое оскорбление... Прощай, мой друг (обнимает ее), молись за нас обоих. Вот, читай мой приговор. (Отдает ей письмо, потом, обращаясь к молодому крестьянину.) Со мною в коляску, ты будешь мне нужен.