Пьесы

Мирей. Однако ответь я ему согласием, я бы уже не потерпела ни малейшего проявления неодобрения.

Алина. Но тогда я бы приложила все усилия, чтобы скрыть от тебя свое отчаяние.

Мирей. Сомневаюсь, чтобы тебе это удалось. У тебя бы не хватило самообладания.

Алина. Родная моя, ты терзаешь себя напрасно, ведь ничего такого не случилось.

Мирей (вполголоса). Все это просто невыносимо.

Алина (после паузы). Видишь, я была права, когда несколько дней назад умоляла тебя довериться мне.

Мирей. К чему эти слова…

Алина. Однако из всего сказанного тобой я не могу не сделать грустного вывода: жизнь у нас начинает тебя тяготить…

Мирей. Вовсе нет, но только меня потряс этот несправедливый упрек — очень несправедливый! И потом, эта ужасная новость…

Алина. Ты об Андре?

Мирей. Да. (Молчание.) Ты знала о его чувстве?..

Алина. Догадывалась.

Мирей. Бедный Андре! Но почему он держался униженно?.. С вами он не должен был вести себя так!

Алина. Он был уверен, что его мать сообщила нам о его любви к тебе.

Мирей. И все-таки.

Алина. И потом, мне кажется, что в глубине души он себя ни во что не ставит. Причиной тому, возможно, оскорбления, насмешки, которым он подвергался в годы войны.

Мирей. Они должны были, напротив, обострить в нем чувство собственного достоинства.

Алина. Нет, он стыдился того, что не участвует в военных действиях.

Мирей. А мог он отправиться на фронт… если бы хотел?

Алина. Твой дядя мне часто говорил, что в этом случае его пришлось бы отослать в тыл в течение двадцати четырех часов.

Мирей (задумчиво). Да, верно, конечно… Однако такое самоуничижение в мужчине…

Алина. Но ведь оно искреннее.

Мирей. Не думала я, что ты такого хорошего мнения о нем. (Уклончивый жест Алины.) Так тетя Марта действительно не намекала на возможность?..

Алина. Она только посвятила меня в тайну Андре.

Мирей (вздрагивает). Но почему она тебе сказала об этом?

Алина. Мне кажется, это было сказано без определенной цели; должно быть, просто потребность излить душу.

Мирей. И потом, не могла же она всерьез думать… Ведь правда?

Алина. Да. (Мирей с беспокойством наблюдает за ней.) Да, разумеется.

Мирей (резко). Как это ужасно!

Алина. О чем ты?

Мирей. Что я не могу знать твоих мыслей.

Алина. Но если я так плохо владею собой…

Мирей (с горечью). О, все еще достаточно!

Алина. Ну подумай, какие у меня могут быть потаенные мысли? Ты меня спрашиваешь, могла ли моя золовка вынашивать идею насчет… (Мирей болезненно вздрагивает.) Отвечаю тебе: вряд ли.

Мирей. Но ты-то, ты сама!..

Алина. Дорогая, к чему ты клонишь? Что это? Зондирование почвы?

Мирей (яростно). Ты что же, и впрямь воображаешь, будто я могу пойти на подобное самоубийство?! Самоубийство! Я настаиваю на этом слове! И это не вселяет в тебя ужас? Ты хладнокровно допускаешь, что я могу выйти за этого полумертвеца… к которому не испытываю ничего, кроме смутной жалости и еще, быть может, презрения?!

Алина. Ну, это уже твой домысел.

Мирей. Как — домысел?

Алина. Речь не шла о моем согласии или неодобрении; ты ведь не спрашивала моего мнения. К тому же совершенно очевидно, что я ни за что на свете не хотела бы каким-то образом повлиять на тебя.

Мирей (глухо). Еще бы…

Алина. Самое большее, что я могла бы сделать, это помочь тебе разобраться в собственной душе.

Мирей (так же). Благодарю.

Алина. Возможно, ты отчасти ошибаешься относительно своих чувств, говоря, что питаешь к Андре лишь…

Мирей. Иными словами, ты хочешь доказать мне, что знаешь меня лучше, чем я сама?..

Алина. Очень может быть.

Мирей (страстно). Ах, будь живы мои родители — они бы не позволили, они бы защитили меня от меня самой!

Алина. От тебя самой? Так значит…

Мирей. Они бы позаботились о моем счастье!

Алина (с болью). Мирей!

Мирей. Прости, но ты… в твоих глазах счастье — это что-то малосущественное. О, я убеждена, что уже никогда не смогу ощутить его вкуса. Но если потом окажется, что я заблуждалась… если потом… Пойми ты это! (Молчание.)

Алина. Ясно одно: раз этот брак (болезненный жест Мирей) кажется тебе самоубийством — значит, вопрос о нем отпадает раз и навсегда.

Мирей (растерянно). Кто может знать?

Алина. Когда я заметила, что ты, пусть на миг, задумалась о счастье — я сказала себе: да, наверное, вот она, истина.

Мирей. Ты все прикидываешь за других, думаешь за них.

Алина. Мне тогда показалось, что для души, подобной твоей, — души, которую страдание закалило, сделало зрелой…

Мирей. Ты это называешь «зрелой»?

Алина. …«счастье» могло бы быть лишь другим обозначением чего-то иного… скажем, самопожертвования. (Молчание.) Но, возможно, я ошиблась. (Вполголоса.) Ты молода…

Мирей. Я и сама подчас ощущаю что-то похожее… Но только мне хотелось бы быть уверенной, что это не просто… не знаю, как сказать… не просто порыв.

Алина. Ты сомневаешься… Но ты же знаешь: жить — значит отдавать.

Мирей. Достойна ли я того, чтобы утверждать подобное?.. Да, мне случается думать так: но что если это лишь минутная экзальтация? И потом… вообще — вправе ли я?.. Может быть, если бы я не знала, что это… ненадолго, у меня не возникло бы такой мысли. Но в этом случае… (с содроганием) подумай только, какое это предательство! Вычислить развязку… возможно — как знать! — проявлять нетерпение, если она заставит себя ждать… что за ужас!

Алина (обнимая ее). Эти твои мысли — просто химеры, плод воображения; жизнь развеет их.

Мирей. Жизнь!.. Если бы я по крайней мере была уверена, что эта идея действительно моя, что я ее достойна, наконец…

Алина (вполголоса). Я не подозревала в тебе такой глубины… (Мирей внезапно резко отстраняется от нее.)

Мирей. A может быть, я заразилась… И это — вроде эпидемии? (Наступает длительное молчание.)

^{Входит Октав.}

Октав. Ему лучше, он собирается домой. Но, по-моему, было бы очень неосторожно позволить ему возвращаться пешком. Что, автомобиль на месте?

Алина. Ты же знаешь, Ивонна воспользовалась им для поездки в Вильнёв.

Мирей. Кроме того… прежде чем Андре уйдет… мне нужно сказать ему несколько слов. (Выходит в сад.)

Октав. Это еще что?.. Я требую объяснения. Что здесь произошло? Неужели… Но, какого дьявола! Для этого в ней слишком много нравственного здоровья, здравого смысла… Алина!

Алина. Не могу тебе ничего ответить, это не моя тайна.

Октав. Теперь мне все ясно; но я этого не допущу, нет, нет и нет! (Идет к двери.)

Алина (очень спокойно). Одумайся, Октав.

Октав. Что такое?

Алина. Ты явно не отдаешь себе отчета в том, насколько ревниво Мирей относится к своей независимости.