Пьесы (СИ)

Вырубова (презрительно): И весь этот балаган для того, чтобы накокаиненные юнцы о тебе судачили? Запонки покупали "а ля Юсупов", глазки подводили…

Феликс (зло): На себя посмотри! Ты сколько лет при Старухе мыслящий тростник изображаешь? Десять?

Вырубова: Двенадцать.

Феликс (вдохновленный музыкой, почти кричит): Вот! Я-то – как дельфин в море людском! Живу широко, красиво, ярко! А ты? Ради чего?!!

Вскакивает со своего места.

Ну, ладно, хотела посмотреть, как Романовы спариваются. Сочувствую. Сам бы взглянул. Но не двенадцать же лет в добропорядочном болоте гнить. Скука ж смертная!

Вырубова откинулась на спинку кресла и насмешливо смотрит на князя.

(продолжает) Вот старец – это, да. Одобряю. Старец – это красиво. Но все остальное…

Вырубова (неожиданно): У тебя сколько денег?

Феликс (растеряно): Не знаю. Мама знает. Много. Больше всех.

Вырубова: А ведь ты, Феликс, пустая погремушка. Без мозгов и характера. Разве это справедливо? Разве я хуже тебя? Нет, лучше. Так почему же… (осеклась)

Пауза.

Ладно, забудем об этом. (надменно) Тебе не стоит даже пытаться меня понять. Это для тебя слишком сложно.

Феликс: И все-таки.

Вырубова (заговорщицки): Ты знаешь, какие у меня обороты? Знаешь, какие люди, какие дела, какие суммы сейчас там крутятся?

Феликс (насмешливо): Так ты из-за "сумм"?

Вырубова (в гневе): Какая же ты все-таки мразь! Слизь!

Отбрасывает от себя нож с вилкой, срывает салфетку. С ненавистью смотрит на Феликса. Тот вжимается в кресло. Но Вырубова быстро берет себя в руки, и Феликс расслабляется.

Феликс (примирительно): Ну, Ань, я, действительно не понимаю. Что ты – гувернантка, что ли? Дочь нотариуса? Что тебе – денег не хватает, что ли?

Вырубова (сухо): Хорошо. Я объясню… Слышишь? (кивает в сторону пианиста)

Феликс: И что?

Вырубова: Пойди спроси: зачем ему это нужно? Зачем на клавиши нажимать, на педали…

Феликс (неуверенно): Ну-у-у… Музицирование – это удовольствие…

Вырубова (азартно): Вот! И я музицирую! Только мой "рояль" – император всероссийский и его семья…

Феликс: "Рояль"? (улыбается) Забавная игра слов. Ты это нарочно?

Вырубова его не слышит.

Вырубова (продолжает): …семья, которая определяет судьбу крупнейшего государства мира!.. А теперь представь, что для меня члены этой семьи – что для пианиста клавиатура. Я могу легко касаться клавиш ("играет" на краю стола) - и они послушно исполняют все, что я захочу.

Феликс: А что ты хочешь?

Вырубова (азартно): А это не важно! Наслаждение, о котором ты не имеешь даже тени понятия, обеспечивает покорность клавиш, а не партитура! Что играть – мой каприз. Брамса или чижика – на мое усмотрение…

Феликс: А старец – тоже клавиша?

Вырубова (презрительно фыркает): Какой еще "старец"? Твой старец – вывеска. Пустое место. Пшик. Просто некоторые вещи удобнее делать от его имени…

Феликс: Почему?

Вырубова (сурово): Ты что, совсем идиот?

Феликс (обижено): Ань, мне надоели твои постоянные оскорбления. Если ты хочешь со мной поссориться…

Вырубова (примирительно): Ладно, не дуйся. Кушай эклеры… они, вроде, без цианистого калия (смеется).

Феликс (сентиментально): Знаешь, а мне старца жалко. Он такой смешной. Может, пощадим?

Вырубова (фыркает): Ты-то тут при чем? Передумал – обойдусь без тебя…

Феликс (спохватывается): Нет уж! Карте – место!

Торопливо хлопает открытой ладонью по столу.

(театрально) Но молю тебя: пусть господа-душегубы не терзают его сильно… просто убьют…

Вырубова (хмуро): Как получится.

Феликс: Может все-таки…

Вырубова (перебивает): Нет, не может! Любое предприятие, даже самое прибыльное, рано или поздно ликвидируют. Если это не сделать вовремя, то…

В зале тем временем зазвучал гитарный перебор. Цыган-солист заливисто начинает жестокий романс. Феликс вздрагивает как от удара хлыстом.

Феликс (изображает панику): А-а-а!!! Бежим, пока не началось!

Вскакивает, не глядя, бросает на стол новенькую купюру явно очень большого достоинства и спешит к Вырубовой, чтобы помочь ей выйти из-за стола.

Русский Мулен-Руж – бессмысленный и беспощадный…

Слышны пьяные голоса и звон разбитых бокалов. Вырубова с помощью Феликса покидает свое место. Оба устремляются к левой части занавеса, отделяющего кабинет от основного зала ресторана. Одновременно справа появляются поющие и пляшущие цыгане.

Вырубова (на ходу, насмешливо): Ты же танцевать хотел.

Феликс (отшучивается): Сегодня не мой день…

Сцена вторая.

Там же.

Цыгане заполняют край сцены и устраивают традиционное представление. Тем временем несколько официантов в один прием уносят стулья и стол с посудой. Кабинет превращается в танцпол. По мере нарастания темпа цыгане становятся в круг, в котором оказывается неистовый танцор в задранной шелковой косоворотке без пояса с расстегнутым воротом. Это Распутин. Цыгане расступаются и хлопают в ладоши. Распутин с остервенением танцует. Когда уже кажется, что его танец никогда не закончится, Распутин падает на сцену. Свет гаснет. Из полной темноты выхвачена только лежащая на полу фигура. Воцаряется гробовая, звенящая тишина. Через полминуты свет гаснет совсем.

Действие перемещается вглубь сцены. Свет выхватывает кабинет императора в Царском Селе. На Николае простая гимнастерка защитного цвета с офицерскими погонами и "Георгием" на груди. Он стоит у окна и курит в форточку. Тем временем, в неосвященной части сцены Распутин встает на ноги и, приводит себя в порядок.

Николай (не меняя позы): Входи, Григорий Ефимович.

Загорается свет. Рядом царем простой письменный стол, на котором сиротливо лежат несколько сшитых листов бумаги. Рядом два простых венских стула. В глубине видна большая карта, отражающая текущее положение дел на фронтах.

Распутин с несвойственной ему медлительностью идет к столу, тяжело садится на стул и, запустив пятерню в растрепанные волосы, молча смотрит на спину Николая.

Там бумаги на столе. Из Москвы. (с горькой усмешкой) Сочли своим долгом проинформировать. Взгляни – там про тебя.

Распутин, не спеша, берет бумаги в руки. Он их не читает – лишь проводит по ним рукой. В тот же миг включается аудиозапись: слышны ресторанные шумы, кокетливый женский смех и пьяный голос Распутина.

Голос Распутина (беспомощно): …Ой, да как ж это я… лапушка, душа голубиная, глянь-ка… вином, говоришь, залил?.. (всхлипывает) От ить беда!.. Драгоценна мне рубашечка эта. Слаще мёда и со́та… Мамиными ручками шита-вышита… и доченьки ей помогали… (восторженно) Смотрикось каку́ ле́поту Мама пустила по подолу… пшеничка, да… и васильки-цветики… вишь: как пташкина лапка у их лесеп… лесеп…

Слышен звук пьяного поцелуя. Судя по всему, Распутин поцеловал вышивку на подоле и, не удержав равновесия, завалился на обладательниц женских голосов. Типичная реакция девушек легкого поведения: писк, смешки, глумливые "сочувственные" реплики.

Режущий ухо звук быстрой перемотки записи.

…(ласково) Тепленькая ладошка… (вздыхает) а сердечко, будто коростой затянуло… (горячо шепчет) Люби бескорыстно! Не хоти куш сорвать! Даром красоту получила – даром трать. И Господь тебя не осудит…