Ученик дьявола

Ричард. А вы почему?

Джудит (нервно). Я вообще не люблю чай. Вы на меня не обращайте внимания.

Ричард (задумчиво оглядываясь по сторонам). Я все думаю… Чудно как-то. Я чувствую, как хорошо и покойно в этом доме. Я, кажется, никогда в жизни не отдыхал душой так, как сейчас; и все-таки я твердо знаю, что не мог бы здесь жить. Вероятно, домашний уют вообще не по мне. Но это очень хорошо; в этом есть что-то почти святое. (С минуту сидит в раздумье, потом вдруг тихо смеется.)

Джудит (встрепенувшись). Чему вы?

Ричард. Мне пришло в голову, что если б сюда заглянул сейчас кто-нибудь чужой, он принял бы нас за мужа и жену.

Джудит (обиженно). Вы намекаете на то, что по возрасту вы мне больше подходите, чем мой муж?

Ричард (изумленный таким неожиданным истолкованием). У меня и в мыслях ничего подобного не было! (Снова впадая в язвительной тон.)

Оказывается, домашние радости имеют свою оборотную сторону.

Джудит (сердито). Во всяком случае, лучше иметь мужем человека, которого все уважают, чем… чем…

Ричард. Чем Ученика дьявола. Вы правы. Но я думаю, что это ваша любовь помогает ему быть хорошим человеком; точно так же, как ваша ненависть помогает мне быть плохим.

Джудит. Мой муж так добр к вам. Он простил вам все ваши оскорбления и думает о том, как бы спасти вас. Неужели же вы не можете простить ему, что он гораздо лучше вас? Как вы смеете его унижать, ставя себя на его место?

Ричард. Я?

Джудит. Да, вы. Вы сказали, что если бы кто-нибудь заглянул сюда, нас приняли бы за мужа и… (Смолкает в испуге.)

В окно видно, как к дому подходит взвод солдат.

Английские солдаты! Господи, что им…

Ричард (прислушиваясь). Шш-ш!

Голос (за дверью). Стой! Четверым встать здесь. Двое – вперед, за мной!

Джудит привстает, вслушиваясь и расширенными глазами глядя на Ричарда, который берет чашку и самым прозаическим образом принимается пить чай как раз в ту минуту, когда на двери, резко звякнув, взлетает щеколда и в комнату входит английский сержант в сопровождении двух рядовых, которые останавливаются у порога. Сержант быстрым шагом подходит к столу.

Сержант. Прошу извинить за беспокойство, мэм, – служба! Антони Андерсон, именем короля Георга вы арестованы как мятежник.

Джудит (делая движение в сторону Ричарда). Но это не…

Он вскидывает на нее быстрый взгляд, не меняя выражения лица. Она закрывает рот рукой, которую подняла, чтобы указать на него, и стоит так, в безмолвном ужасе глядя на все, что перед ней происходит.

Сержант. Ну, пастор, надевайте сюртук и пойдем.

Ричард. Да, я иду. (Встает и делает шаг по направлению к своей куртке, но тут же спохватывается и, стоя спиной к сержанту, не поворачивая головы, медленно обводит глазами комнату, пока не замечает черный сюртук Андерсона, висящий на шкафу. С полным спокойствием подходит к шкафу, снимает сюртук и облачается в него. При мысли о том, что он выступает в роли пастора, ему становится смешно; он смотрит на свою руку в черном рукаве и лукаво улыбается Джудит, но ее побелевшее лицо говорит ему, что она мучительно старается осознать не юмор положения, а весь его ужас. Он поворачивается к сержанту, который в это время подошел к нему, пряча за спиной пару наручников, и говорит почти весело.) Вам когда-нибудь уже приходилось арестовывать человека в таком платье, сержант?

Сержант (с инстинктивным уважением отчасти к черному сюртуку, отчасти к безупречному тону и поведению Ричарда.) Да пожалуй что нет, сэр. Разве только армейского капеллана. (Показывает наручники.) Прошу извинить, сэр, но служба…

Ричард. Все понятно, сержант. Я здесь не вижу ничего зазорного. Благодарю за вашу деликатность. (Протягивает руки.)

Сержант (оставляя его жест без внимания). Джентльмен джентльмена понимает, сэр. Не хотите ли сказать перед уходом словечко вашей хозяйке?

Ричард (улыбаясь). Ну, мы ведь еще увидимся до того, как… э-э… (Он хотел сказать: «До того, как меня повесят».)

Сержант (громко, с преувеличенной веселостью). Конечно, конечно. Даме не о чем беспокоиться. Но все-таки… (Понизив голос так, чтобы слышал только Ричард.) Другого случая не будет, сэр.

С минуту они многозначительно смотрят друг на друга. Потом Ричард шумно переводит дух и поворачивается к Джудит.

Ричард (отчетливо и с ударением). Моя дорогая…

Джудит поднимает к нему жалкое, бледное лицо и хочет ответить, но не может, хочет подойти ближе, но не решается выпустить из рук край стола, за который ухватилась, ища опоры.

Этот бравый джентльмен настолько любезен, что дает нам возможность проститься.

Сержант деликатно отходит к своим людям, охраняющим дверь.

Щадя тебя, он хотел скрыть истину, но лучше тебе знать все. Ты меня слушаешь?

Она утвердительно кивает головой.

Ты понимаешь, что я иду на смерть?

Она кивает головой в знак того, что понимает.

Помни, ты должна обязательно разыскать нашего друга, который только что был здесь. Ты понимаешь?

Она кивает головой.

Ты должна сделать так, чтобы опасность не коснулась его. Ни за что на свете не рассказывай ему о том, что меня ждет; а если он все-таки узнает, скажи, что он не может меня спасти: они повесят его, но не помилуют и меня. И скажи ему, что я верен своей религии, как он верен своей, и что он может положиться на меня до конца. (Поворачивается и хочет идти, но встречает взгляд сержанта, в котором как будто мелькнуло подозрение. Секунду он соображает, потом поворачивается снова к Джудит, и тень проказливой улыбки появляется на его сосредоточенном, серьезном лице.) А теперь, моя радость, боюсь, сержант не поверит, что ты в самом деле добрая и любящая жена, если ты не поцелуешь меня на прощанье. (Подходит ближе к ней и раскрывает объятия. Она отпускает стол и почти валится к Ричарду на грудь.)

Джудит (слова душат ее). Я должна… это убийство…

Ричард. Нет, только поцелуй. (Тихо, ей.) Ради него…

Джудит. Я не могу. Вы…

Ричард (прижимает ее к себе в порыве жалости к ее мучениям). Бедная девочка!

Джудит с внезапной решимостью обхватывает его руками, целует и, выскользнув из его объятий, падает на пол в глубоком обмороке, как будто поцелуй убил ее.

Ричард (торопливо подходит к сержанту). Идем, сержант, скорей, пока она не очнулась. Давайте наручники. (Протягивает руки.)

Сержант (пряча наручники в карман). Не нужно, сэр, я вам доверяю. Вы настоящий человек. Вам бы солдатом быть, сэр. В середину, прошу вас.

Солдаты становятся один впереди, другой позади Ричарда. Сержант распахивает дверь.

Ричард (оглядываясь в последний раз). Прощай, жена! Прощай, родной дом! Приглушим барабаны и – вперед!

Сержант делает головному знак трогаться. Все четверо гуськом быстро выходят из комнаты.

Когда Андерсон возвращается от миссис Даджен, он, к удивлению своему, находит комнату как будто пустой и погруженной почти в полную темноту, если не считать отсветов от очага, – одна свеча догорела, а другая вот-вот догорит.

Андерсон. Что же это такое?… (Зовет.) Джудит, Джудит! (Прислушивается – ответа нет.) Гм! (Идет к шкафу, достает из ящика свечу, зажигает ее от едва теплящегося огонька той, что стоит на столе, и при свете ее с удивлением оглядывает нетронутую еду. Потом вставляет свечу в подсвечник, снимает шляпу и озадаченно почесывает затылок. Этот жест заставляет его нагнуть голову, и тут он замечает Джудит – с закрытыми глазами, неподвижно распростертую на полу. Он бросается к ней, становится на колени, приподнимает ей голову.) Джудит!

Джудит (просыпаясь; обморок ее перешел в сон. как следствие усталости после перенесенного волнения). Да? Ты звал? Что случилось?