Терроризм

4–ый: Боялся, наверное, они его отлупить, наверное, хотели…

5–ый: Да, наказали… Сами–то живы остались – а ребёнок пока неизвестно…

3–ий: Уроды! Чё творят, непонятно!

5–ый: Мы этих допрашиваем, говорим, – зачем парня напугали, что он так по подъезду сиганул, а одна говорит – мы часто так делали – но никогда ещё не взрывались, – представляете! А другая молчит теперь, это шок, наверное, молчит и пишет… – имя какое–то мужское, и извинения всё просит, пишет и пишет… – прости меня и имя, смотрит вокруг, бумажку эту показывает и мычит…

3–ий: Да, после такого всякое может быть…

4–ый: Ага, некоторые после такого звереют…

2–ой: Чего?

5–ый: Вот ты зачем это всё фотографируешь?

2–ой: Зачем… не знаю, так, прикольно, а потом можно выставку сделать, что, мол, так поступать нельзя, то есть все посмотрят на эти ужасы и ужаснутся, и так, чтобы осторожней…

5–ый: Херню ты говоришь!

2–ой: Да?

5–ый: Да! Посмотри, как красиво! (Берёт у 1–го фото). А?! Не было бы красиво, ты бы не стал фотографировать! Вот так! Поглядит кто–то на эти картинки, и не ужас в них увидит, а красоту! И пойдёт дальше это искусство, в жизнь, продвигать! И так уже все заразились – дело ведь не в том, кто, что, сколько от этого всего, – от взрывов, от убийств, от терактов этих погибает, – здесь другое, ещё более страшное – здесь цепная реакция начинается. Все, все этим заражаются! Гибнут невинные и невинные заражаются, самые ярые противники – становятся головорезами! И никто не хочет остановиться! Никто! Вот, это всё сопли, все эти мысли – они смешные, потому что слишком обычные!.. Но и твоя эта идея ущербная, фотографии эти, выставка, – это как пустые чемоданы на взлётной полосе. Да? Все будут исследовать, анализировать – и сейчас они не взорвутся, нет, – они взорвутся потом – и у каждого, в жизни каждого – по–своему! Да… Вот сейчас как удобно стало, это мой друг мне рассказал – он свою старую собаку вечером, поздно, – с балкона сбросил – а утром, говорит, её дворники уберут, – удобно, не возиться, ничего – скинул – и всё, старую собаку! Ужас, да? Вот, я вам это рассказываю как пример страшного дела, ну, что это ужасно… И вы, может, поймёте меня, друзьям расскажите, что, вот, есть у вас полковник, друг которого – садист, просто, так–то и так со своей псиной поступил, – те ещё, своим друзьям расскажут, – а кто–то возьмёт, и смекнёт – ну, действительно, удобно же?! Сбросил, и всё. Ни усыплять, ни платить – только на балкон выйти и столкнуть! А если бы ему никто ничего такого не рассказывал, допёр бы он до этого, ну, так, чтобы сам, а? Или, вот, он подумает – кто–то ведь так поступает, почему бы и мне не решиться на это?..

4–ый: То есть, по–вашему, надо, вообще, это, запретить говорить об этом, не разрешать показывать… По–вашему, получается, раз это произошло – всё уже, значит! Взрывы, убийства, насилие, там, – пускай! А нас тогда, нас, – лучше в клетке, да, тогда держать, чтобы мы об этом никому ни–ни!..

5–ый: По–моему, если ты этим (показывает на 1–го и 2–го) отпор не дашь, они тебя уже отпидарасят скоро! Я как вас ни увижу в неформальной обстановке, они к тебе постоянно цепляются! А? Что? Вот – ты сначала свою проблему реши, а потом о других думай! По–моему, по–вашему! Ладно, отдыхайте!

Поднимается, уходит в душевую. 1–ый, 2–ой, 3–ий, 4–ый одеваются. Вдруг, 5–ый возвращается, подходит к остальным и совершенно неожиданно начинает петь…

5–ый:

Happy birthday to you!

Happy birthday to you!

Happy birthday, mister president!

Happy birthday to you!

Ну, а? Как я спел?

2–ой: Как Мэрилин Монро!

5–ый: Правильно! И никто, никто не поёт эту песню от души, от самого себя! Все – на юбилеях, на концертах, дома – все стараются спеть, как она тогда – президенту! А вы знаете, что этот президент и все тогда, в тот вечер, – ждали её, а она опаздывала, и вообще, – у неё же тогда – измена была, ломало её, – это же, это же как – представляете, это человеку помочь надо, сначала помочь, а потом разобраться, – этот же голос такой, и манеры эти – это же у типичных героинщиков только – вот это всё happy birthday! А это приняли как норму, и все хотят этому подражать! Представляете?! А? Что?.. Ну, ладно, отдыхайте!.. (Уходит).

ДЕЙСТВИЕ ШЕСТОЕ.

Салон самолёта. Полупустой отсек бизнес–класса. В одном из кресел сидит Пассажир. Рядом никого. Пассажир, не глядя, пристёгивает ремень безопасности, промахивается, снова пристёгивает, промахивается… – попадает с пятого раза. К нему подходит Пассажир 1…

Пассажир 1: Пристегнулись?

Пассажир: Да…

Пассажир 1 (присаживается рядом на свободное место): А я сколько ни летаю – сам ни за что не могу пристегнуться, никак не пойму – что куда вставляется, кручу, верчу – пока кто–нибудь не поможет…

Пассажир молчит.

Пассажир 1: Не поможете?

Пассажир: Да, пожалуйста… (Наклоняется к соседу, пристёгивает его).

Пассажир 1: Какие мягкие руки…

Пассажир: Что?

Пассажир 1: Как у младенца, пальчики пухленькие, не у всех мужчин такие…

Пассажир: Да?

Пассажир 1: Обычно это у стильных, у очень стильных мужчин такие, вы меня понимаете?

Пассажир: Нет…

Пассажир 1: Ладно, не берите в голову!

В проходе появляется Пассажир 2.

Пассажир 2: А–а–а, вот так встреча!

Пассажир 1: Вот так встреча!

Пассажир 2: Судьба, да?

Пассажир 1: Да, судьба! (Пассажир 1 и Пассажир 2 смеются).

Пассажир 2 (к Пассажиру): Вы пристегнулись!

Пассажир 1: И я – и я пристегнулся!

Пассажир 2: Сам?!

Пассажир 1: Нет – мне помогли!

Пассажир 2: Без последствий? (Опять оба смеются, как могут смеяться давние товарищи над понятными только им шутками). Так, ну что – я к окну, да? (Протискивается мимо сидящих, усаживается у иллюминатора). У окна можно не пристёгиваться, всё равно – не поможет… у окна, да и не только… (смотрит в иллюминатор). Так, правый двигатель не работает…

Пассажир: Как? Надо сообщить!.. (Наклоняется к иллюминатору, вертит головой, всматривается)…

Пассажир 2: Шутка! Я пошутил!

Пассажир: Это не смешно!

Пассажир 2: Не смешно?!

Пассажир 1 (к Пассажиру): На самом деле – ему ещё страшнее, чем нам, – он просто не показывает вида, поэтому так нелепо шутит!

Пассажир: Да, очень нелепо!

Пассажир 2: Ну простите, простите меня, мне, правда, – очень страшно, – посмотрите – посмотрите – всего лишь какая–то тонкая перегородка, а там – небо… От одной этой мысли у меня в голове всё переворачивается, и я болтаю, да, болтаю, чтобы отвлечься, чтобы совсем перестать думать… Иначе, если задуматься, можно с ума сойти! Легко!

Пассажир: Может, вам выпить?

Пассажир 2: Я, к сожалению, не пью!

Пассажир 1: А я выпью.

Пассажир: И я.

Пассажир 1: Нажимайте.

Пассажир: Что?

Пассажир 1: Кнопку вызова стюардессы.

Пассажир: Ах, да! (Жмёт). Странно, они и так ходить должны, спрашивать… странно…

Пассажир 2: Ну а то, что мы встретились – не странно?

Пассажир: А?

Пассажир 1: Он имеет в виду, что вам странной показалась совсем нестранная вещь…

Пассажир 2: А ещё более странная – прошла, вообще, – мимо вас!

Пассажир: Вы так говорите, как будто близнецы, или, вообще, как будто вас не двое, а один…

Пассажир 1: Да?

Пассажир 2: Да?

Пассажир 1: А куда вы летите?